В июле 1939 года был составлен «План агентурно-оперативных мероприятий по делу „Утка“», который был доложен Сталину и одобрен им не позднее первых чисел августа. В этом плане были названы средства, которые могут быть использованы для убийства Троцкого: «отравление пищи, воды, взрыв в доме, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар — удушение, кинжал, удар по голове, выстрел. Возможно вооружённое нападение группы» [814].

Для участия в операции «Утка» были отобраны десятки агентов из различных стран. Специальные поручения были даны резидентурам в Париже и Нью-Йорке. В Центре действовал штаб по руководству операцией. Руководителем террористических групп, которые должны были быть направлены в Мексику, был назначен Эйтингон, получивший кличку «Том».

В начале разработки операции Берия предложил Судоплатову и Эйтингону использовать связи Орлова, для чего следовало разыскать последнего и обратиться к нему от его, Берии, имени (Берия был знаком с Орловым ещё по Грузии, где тот в начале 20-х годов командовал пограничными войсками). Место пребывания Орлова было неизвестно НКВД, так как после получения Ежовым письма Орлова с предостережением, что в случае охоты за ним будут раскрыты все известные ему разведывательные сети за рубежом, был отменён уже подготовленный приказ о выслеживании и ликвидации Орлова.

Эйтингон решительно возразил против предложения Берии, заявив: «Заметив слежку или любые попытки выйти на него, он [Орлов] может поставить под удар всех наших людей». Скрепя сердце, Берия вынужден был согласиться с этими доводами [815].

Из-за исчезновения Орлова была отозвана из Мексики Мария де Лас Эрас, которую Судоплатов называл «нашим лучшим агентом „Патрия“, которую мы сумели внедрить в секретариат Троцкого ещё во время его пребывания в Норвегии и которая была с ним в Мексике… Её планировал использовать Шпигельглаз в 1937—1938 годах, но бегство Орлова, хорошо её знавшего, разрушило этот план… Не исключено, что вынужденный временный отказ от боевой операции в Мексике обусловил трагическую участь Шпигельглаза. Он слишком много знал и перестал быть нужным» [816].

После отзыва из Мексики Мария де Лас Эрас на протяжении многих лет выполняла задания НКВД за рубежом и вернулась в СССР в звании полковника только в 70-х годах. Она умерла в Москве в 1988 году.

Судоплатов и Эйтингон допускали, что Орлов может известить Троцкого о террористических замыслах НКВД, вынашивавшихся ещё в 1937—1938 годах. Эти их опасения были недалеки от истины. В конце 1938 года Орлов направил Троцкому анонимное письмо, в котором сообщал, что НКВД готовится послать в Мексику убийц через «Марка» (Зборовского) или через агентов-провокаторов, прибывающих в Мексику из Испании под видом зарубежных троцкистов [817]. Однако Орлов, опасавшийся, что его письмо может быть перехвачено агентами НКВД, которые по некоторым деталям смогут «вычислить» его, ничего не написал Троцкому о «Патрии».

Первоначальный план Судоплатова совпадал с предположениями Орлова. Этот план состоял в том, чтобы использовать завербованную Эйтингоном агентуру из числа западноевропейских, особенно испанских троцкистов. Однако Эйтингон не согласился с предложением Судоплатова и настоял на том, чтобы использовать тех агентов в Западной Европе, Латинской Америке и США, которые никогда не участвовали в операциях против Троцкого и его соратников.

Судоплатов и Эйтингон изложили Берии свои финансовые «прикидки», согласно которым для перебазирования и оснащения террористических групп требовалось выделить не менее 300 тысяч долларов. Необходимость в столь значительной, по тем временам, сумме они мотивировали тем, что в настоящее время в окружении Троцкого нет ни одного агента, который мог бы помочь террористам, и что скорее всего дом Троцкого придётся брать штурмом. На это Берия ответил, что следует приступить к подготовке акции, не беспокоясь о финансовой стороне дела: все нужные средства будут предоставлены [818]. Можно не сомневаться, что Сталин утвердил бы и втрое больший бюджет для проведения данной операции.

Эйтингон предложил создать две параллельно действующие и самостоятельные террористические группы, которые не должны были не только общаться между собой, но и знать о существовании друг друга.

Первая группа под кодовым названием «Конь» возглавлялась известным мексиканским художником Давидом Альфаро Сикейросом, участником испанской гражданской войны, к тому времени возвратившимся в Мексику. Эта группа осуществила в мае 1940 года налет на дом Троцкого, в результате которого Троцкий и члены его семьи чудом оказались невредимыми.

Во главе второй группы под кодовым названием «Мать» была поставлена испанка Каридад Меркадер, которая после развода с мужем в 1928 году поселилась со своими четырьмя детьми в Париже. Позднее она вместе с подрастающими детьми принимала участие в испанском революционном движении. В 1934 году её сын Рамон, будущий убийца, был арестован барселонской полицией, что помогло впоследствии мексиканским властям установить его настоящее имя. Оно, равно как и национальность Рамона, было установлено только в 50-х годах. До этого Р. Меркадер был судим и находился в тюрьме под именем Жака Морнара [819].

Во время гражданской войны в Испании Каридад, придерживавшаяся ультрасталинистских взглядов, согласно собственным конфиденциальным признаниям, участвовала лично в расправе над двадцатью троцкистами и другими «контрреволюционными элементами» [820]. Рамон воевал на Арагонском фронте в звании лейтенанта и выполнял партизанские задания в тылу франкистов. В 1937 году «Мать» и «Раймонд» (кодовая кличка Р. Меркадера) дали обязательства о сотрудничестве с советской разведкой [821].

Рамон Меркадер обладал многими качествами, необходимыми для того, чтобы стать главной фигурой в осуществлении операции «Утка». Он в совершенстве говорил на французском и испанском языках и достаточно хорошо владел английским. Участие Меркадера в операции было признано желательным и потому, что он был совершенно неизвестен в среде троцкистов.