— Пойду, стадо обойду, — похоже, у беляка дела с Фредди, так чего им мешать?

— Не спеши, сын мой.

Он вздрогнул от неожиданности, а беляк продолжал:

— Всё спокойно, и стадо ваше на месте. А я хочу поговорить с вами.

Он покосился на Фредди и сел. Но уже поближе к Андрею. Вот и не злой, вроде, беляк, а чего-то не по себе. Фредди налил беляку кофе, тот вежливо отхлебнул и повёл уже совсем несообразный разговор:

— Слышали вы когда-нибудь Божье слово, дети мои?

— Неа, — охотно ответил Андрей, а он молча помотал головой.

— Прискорбно, но сердце человека должно быть открыто слову Господнему.

— Нее, — Андрей улыбается во весь рот. — Я ушами слушаю.

Фредди хмыкает, а беляк неожиданно улыбается и, совсем не рассердившись, ловко отвечает:

— Слушаем мы ушами, но слышим сердцем.

Андрей незаметно пихает его в бок локтем и охотно смеётся.

— Слово Господне обращено ко всем, и милость Его безгранична. Кем бы ни был человек, но если сердце его раскрыто слову Господнему, то благодать божья осенит его.

Это что-то непонятное, но, верный привычке ни о чём не спрашивать и вообще не говорить, пока тебя впрямую не спросили, он молчит, глядя в огонь.

— Что вы слышали о Боге, дети мои?

Фредди курит и отвечать, похоже, не собирается. Андрей… Андрей пожимает плечами.

— Нуу… разное болтают. Каждому верить, так крыша поедет.

Обиделся беляк? Нет, смеётся и кивает.

— Люди слабы и невежественны перед силой и мудростью Господа, и верить каждому неразумно. Но есть книга, где каждое слово и каждая буква даны Господом…

— Господь — это бог? — перебивает беляка Андрей и, увидев кивок, удивляется: — Так он это… писатель? Книги сочиняет? Я об этом, верно, не слышал.

Фредди с трудом сдерживает улыбку, а беляк смотрит на Андрея с какой-то жалостью.

— Библия нам дана Господом. А книги сочиняют люди, сын мой. А ты? — беляк смотрит теперь в упор на него. — Ты знаешь о Боге?

Он не знает, как отвечать, и смотрит на Фредди. Фредди курит, разглядывая огонь, и помогать явно не хочет. Придётся отвечать.

— Нет, сэр.

— Совсем ничего, сын мой?

Ну ладно, получи. Напросился.

— Бог для людей, а я… мне бог не положен.

И в ответ неожиданное:

— Кто тебе это сказал?

Дурак, беляк чёртов, неужели не знает? Наверное, притворяется. Ну что ж, правду говорить нетрудно.

— Надзиратели, сэр. Рабу его хозяин — бог. Меня так учили, сэр.

Беляк качает головой.

— Эти люди, кто так говорил, заблуждались.

— Врали? — влезает Андрей.

— Нет, сын мой, заблуждались. Все люди — дети Господа. Он любит всех своих детей и заботится о них, и страдал за них. Неужели ты никогда не слышал слово Божье, сын мой?

Опять беляк смотрит в упор, не отвертеться. Ну, так ещё получи.

— Надзиратель был, сэр, он много о боге говорил. Когда у него запой начинался.

— А другие…?

— Они не пили, сэр, — и уточняет: — Не так много пили.

Беляк качает головой.

— Жаль, конечно, что слово Божье ты слышал из осквернённых уст. Но… надежда и любовь — сила Господня. Приходите оба завтра вечером, и слово Господне коснётся сердец ваших.

— Куда? — спрашивает Андрей. — Завтра мы далеко будем.

— Я буду с вами, дети мои. Благословение Божье на вас и на стаде вашем.

С этими словами беляк наконец встаёт и уходит. Андрей озадаченно смотрит ему вслед и спрашивает у позволившего себе захохотать Фредди.

— Он что, псих?

— Да нет, — Фредди вытирает выступившие слёзы и закуривает. — Священник. Ходит и в церковь свою зовёт. Мне уже говорили о нём. Так-то он безвредный. Вздумал пастухам проповедовать.

— А зачем? — не унимается Андрей.

— Да из-за заварухи в церковь не ходит никто, — объясняет Фредди. — Ну, денег у них и нет. Вот сх одите завтра, послушаете проповедь и дадите на церковь. Кто сколько может.

— А ты ему давал?

— Да собрали мы немного, — смеётся Фредди. — Слушать нам его некогда, а он приставучий. Заведено так, парни. Что хоть раз в неделю, а сходи и заплати.

— Это мы его дребедень слушать будем, да ещё платить за это?! — возмущается Андрей. — Да ни хрена! Я ему завтра устрою. Такое устрою…!

— Полегче. Шериф под боком, — спокойно говорит Фредди.

— Не боись, — отмахивается Андрей. — Всё будет, а не придерёшься!..

…- Ну, устроил ты тогда, — смеётся Эркин. — Классно! Больше он к нам не лез.