Аристов сощурился.

— Как бывший раб он имеет право на бесплатное лечение.

— Юри, я не занимаюсь благотворительностью и не нуждаюсь в ней. Он — мой работник, и по действующему законодательству лечение работников оплачивает работодатель, не так ли?

Аристов с удовольствием рассмеялся.

— Вы молодец, Джонатан. Держите.

— Спасибо, Юри. — Джонатан взял счёт и встал. — До встречи.

— До встречи, — кивнул Аристов.

Фредди с каменным лицом открыл перед Джонатаном дверь, пропустил его, подмигнул Аристову и вышел следом. Аристов закрыл лицо ладонями и посидел так немного, пока не отсмеялся и не смог снова взяться за работу.

Эркин шёл домой. Как каждый вечер. Привычно опустив глаза, стараясь не привлекать внимания. Как всегда они с Андреем работали на станции. Таскали, грузили, ворочали… Нет, день выдался неплохой. Заплатили не так уж щедро, но неплохо. Ломит плечи и спину, гудят ноги, но это не страшно. В бумажнике на десять кредиток больше. Это еда на два дня. Да, если не покупать дорогой еды, то им троим хватит. На завтра и послезавтра. А завтра он заработает ещё. И Женя купит себе туфли. И эти… че-ре-ви-чки, смешное слово. Но скоро зима, и Жене нужна зимняя обувь.

Занятый своими мыслями, он в последний момент заметил идущего прямо на него беляка. Избежать столкновения удалось, но пришлось остановиться.

— Добрый день, сын мой.

— Здравствуйте, сэр, — ответил Эркин, разглядывая ботинки священника.

— Тебя зовут…

— Меченый, сэр, — поспешил перебить Эркин, а то ведь этот проныра, мог и узнать настоящее имя, а на хрена ему нужно, чтоб вслух да на улице…

— Ты работаешь на станции?

— Да, сэр.

— Один или вместе с другими?

«Ну, чего ты привязался, сволочь белая? Каждое воскресенье хожу, слушаю дребедень всякую, деньги без звука даю, а тебе всё ещё мало, да?!» — но всё это молча про себя, а вслух:

— Когда как, сэр.

— Но я видел, ты ведь работаешь и во дворе.

— Да, сэр.

— Ты много работаешь, сын мой, это похвально.

«Замолол. Как всем белякам свербит, чтобы мы много работали».

Сохраняя на лице почтительно внимательное выражение, Эркин покорно прослушал длиннейшую тираду о благотворности труда для души человека.

Эйб Сторнхилл чувствовал, стоящий перед ним с опущенной головой индеец слушает, но не слышит. Нет, всё-таки этот парень странный. И говорить с ним на улице бесполезно. Но многие стали заходить в церковь и вне служб, заглядывают, довольно охотно вступают в разговор, а этот приходит только на воскресную службу, сидит с таким же неподвижным лицом рядом с белым вихрастым парнем, что упрямо держится только с цветными, и так же молча уходит сразу по окончанию.

— В церкви надо поправить пол. Ты сможешь это сделать, сын мой?

— Надо посмотреть, сэр, — вздохнул Эркин.

Не было ещё случая, чтоб поп за работу в церкви заплатил, а придётся идти. Ведь не отвяжется.

— Приходи в пятницу вечером, после обеда, сын мой.

После обеда? Ах да, по-ихнему, обед, а на самом деле ужин. Придётся идти. А то ещё в дом припрётся. И Андрея позвать надо.

— Да, сэр.

Эйб Сторнхилл поблагодарил и попрощался самым сердечным тоном, но лицо индейца сохраняло угрюмое выражение. Странно: ведь парень трудолюбив, это видно по тому, как тщательно и умело он работает, и такая реакция.

Отвязался наконец. И как только священник отпустил его, Эркин побежал домой. Уже темнеет, а надо ещё в сарае… Вот не везёт, так не везёт. Ещё в пятницу идти. Ну, ладно, переживём…

Во двор он вошёл уже в темноте. Запер за собой калитку. Тронул дверь сарая. Заперто. Ладно, завтра сделаю. Нижнюю дверь на замок и вверх. Хорошо Андрей лестницу сделал. Даже в сапогах без шума получается. Эркин вошёл в крохотную прихожую и стал запирать за собой дверь.

— Э-эрик! — ткнулась ему в ноги Алиса. — Ты сегодня денежку принёс?

— Принёс, — улыбнулся он, осторожно протискиваясь мимо неё в кухню.

— Значит, поиграем, — удовлетворённо вздохнула Алиса.

Вечернюю партию в щелбаны она уже считала столь же обязательной, как и ужин.

— Алиса, — строго сказала Женя. — Не приставай. Эркин с работы.

Как всегда он переоделся в кладовке, выложил заработок в шкатулку на комоде, умылся под рукомойником. Алиса подала ему полотенце. Всё по заведённому порядку.

— Алиса, за стол, — скомандовала Женя. — Эркин, чашки захвати, ладно?