Он замолчал, щелкнул пальцами, подозвав официанта.

— Принесите мне сто граммов коньяку. — Вальтер

вопросительно взглянул на Марту: — Может быть, и |вам сто?

— Пятьдесят, — сказала Марта.

— Значит, сто и пятьдесят, — уточнил Диц. Официант отошел.

— Где эти записи? — спросила Марта.

— У меня.

— С собой?

Вальтер кивнул.

—Я бы хотела, чтоб вы нам их отдали. — Марта холодно посмотрела на него.

— Да, вы железная леди. Но не стоит на меня давить, вспомните, что я морской пехотинец, а там слабаков не держат. Записи я отдам, но надеюсь, вы не заставите меня рыться сейчас в чемодане? — Он усмехнулся. — Не беспокойтесь, я не собираюсь относить их в налоговую полицию или куда-нибудь еще. Меня и моего товарища могут привлечь за эту слежку, у вас теперь тоже есть закон, охраняющий права граждан. А потом в ваших разговорах ничего криминального нет, за исключением, может быть, одной беседы, да и то, не зная существа дела, трудно понять, о чем идет речь. А кроме того, эти записи не могут служить уликами на суде, так что никакой опасности, поверьте мне, они не представляют. Правда, там есть намек на ваши любовные отношения, но заниматься шантажом любого свойства я не собираюсь.

Марта настолько была ошарашена, что ничего не могла возразить немцу. Да и что возражать? Конечно, настоящие партнеры так не поступают, но они сами вели себя не самым корректным образом. Вальтер на первых порах вкладывал и свои деньги, увеличивая объем поставок, не считаясь ни с чем, и все полтора года работал безупречно. Они должны были это оценить и установить для него хотя бы премиальный фонд, а еще лучше — отдавать ему те двадцать

процентов, которые составляли разницу между прибылью Марты и Стаса! Так было бы справедливо. Однако, они этого не сделали, пожадничали, и теперь им придется проглотить столь же недружелюбный выпад со стороны Дица.

—Я хотел прежде всего переговорить с вами, а уж потом со Стасом, потому что сейчас хорошо понимаю, что вы являетесь двигателем всего, Ровенский лишь на подхвате, и от вашего мнения многое зависит в дальнейших наших отношениях. Все это очень неприятно — и мне, и вам. Я приму любое ваше решение, тем более ,что отступной вариант у меня имеется.

— Что за фирма? — сухо спросила Марта.

Диц несколько секунд молчал, не зная, стоит ли

отвечать. Потом вдруг фыркнул, улыбнулся:

– Марта Сергеевна, ну нельзя же так! Вы хотите прорыбачить все мои секреты! Так?

— Вы хотели сказать — выудить?

— Да, выудить!

— Колись, Вальтер, колись! Знаешь это слово?

— Да, тесть научил!

— Я, быть может, дельный совет еще дам, стоит ли вообще с новыми фирмачами якшаться, — насмешливо заметила она. — У нас здесь ухо надо держать востро!

— Я знаю, мой тесть многое рассказал, так что меня трудно чем-нибудь удивлять!

— Удивить, — мягко поправила Марта. — Не «Глобус» ли господина Гриневича решил переманить вас?

Широкоскулое лицо Дица застыло, как маска. Но врать он не умел. Несколько секунд Вальтер молчал, потом утвердительно качнул головой.

— Нет, это серьезно? — переспросила Марта.

Немец снова кивнул.

Официант принес два бокала с коньяком, о котором они уже позабыли.

— Извините, наш буфет уже закрылся, и мне пришлось подняться на другой этаж, попросить там.

Вальтер расплатился по счету, дав двадцать рублей, чаевых. Марта незаметно взглянула на часы: без пяти одиннадцать. Перед выездом на встречу с Вальтером она позвонила Стасу, но дома его не оказалось, тогда , она связалась с Лешей и попросила предупредить гендиректора, что появится в двенадцать и, возможно, с Дицем.

— Я разговаривал с кем-то из доверенных людей Гриневича, — сказал Вальтер. — Тот позвонил, мы встретились, поговорили. У нас тоже непросто заиметь те связи, которыми располагаю я. И его посредник, видимо, помыкался, походил и счел за лучшее обратиться ко мне. Я понимаю, что господин Гриневич, который очень хочет со мной повстречаться в Москве, не самый достойный человек. Я составил это мнение, разговаривая с его посредником. Он, что называется, самый отъявленный мошенник!

— Тут вы попали в точку, — улыбнулась Марта.

— Но ведь и вы оказались не на высоте, верно? —заметил Диц, пригубив коньяк.

—Возможно. Мы думали об этом. У нас был еще один разговор с директором, И Станислав склонялся к положительному решению вопроса.

— Что ж, прекрасно! Я сам не хотел бы менять партнеров. Вы, Марта Сергеевна, почему-то вызываете у меня искреннюю симпатию, и мне бы хотелось продолжить работу именно с вами. Честное слово! Хотя мой поступок может вас насторожить и вызвать не очень приятные ощущения.