Ох! Теперь понятно с чего.

Да, я оказалась права – мужчина был красив. Красив мужественной, дерзкой красотой, что, скорее всего, заставляла женщин по ночам изнывать от бессонницы, мечтая о голубых глазах, внутри которых притаилась прохладца, и красиво очерченных губах, от одного взгляда на которые всякая рассудительность исчезала в неизвестном направлении.

При свете дня это стало заметно. Слишком заметно.

Насильно притянув за воротник логику, успевшую превратиться в бесформенный комок ваты, на прежнее место, я захлопнула дверцу и поздоровалась.

– Добрый вечер.

Мужчина не ответил, продолжая смотреть на меня. Тоже изучал при свете дня? На долю секунды закралось смущение.

Интересно, хорошо или плохо я выгляжу? Да какая, к черту, разница?

А разница, однако, была.

Теперь, когда я рассмотрела внешнюю привлекательность сидевшего рядом незнакомца, мысли, до того расположенные в стройном порядке, вдруг перепутались и попадали в кучу, как кегли в боулинге, в центр которых ударил тяжелый шар.

Дожилась… Сказывается давнее отсутствие мужчины.

Кто-то внутри меня покачал головой, подумав о том, что на того же Ларса или Фрэнка подобной реакции почему-то не возникало ни разу.

Все. Хватит дурить.

– Надеюсь, я не оторвала вас от важных дел?

– Все в порядке.

Интересно, сложно ли ему в подобных ситуациях дается вежливость?

Водитель, наконец, отвернулся, позволив оценить свой безупречный, не менее мужественный профиль, а так же заметить темный джемпер поверх хлопковой футболки с V-образным вырезом.

На несколько секунд воцарилась тишина. Чтобы не затягивать ее, я спросила:

– Вы не против, если мы проедемся по центру Солара?

Он кинул на меня короткий взгляд и кивнул.

Я пристегнула ремень безопасности.

– Хотелось бы поговорить.

Брови водителя нахмурились, но комментария не последовало.

*****

Задушевные беседы хороши тогда, когда они приносят пользу обоим собеседникам, а когда лишь утоляют праздное любопытство одного и выворачивают наизнанку другого, это уже называется иначе – допрос.

Филипп Дэбюи, наверное, был одним из самых «нормальных» владельцев ножа: он никогда не изъявлял странных желаний, вел себя тактично, с достоинством аристократа, приглашал только по вечерам, просил сыграть с ним партию в шахматы, выпить бокал-другой выдержанного Валлийского, иногда просил забрать вещи из химчистки или купить утренних газет. Далеко не молодой, наполовину седой, он всегда передвигался по своему особняку, опираясь на трость с металлическим набалдашником в виде орлиной головы. С тех пор как его колено было повреждено в автомобильной аварии, случившейся несколько лет назад, он редко самостоятельно ступал за порог, потому как сильно хромал.

Дэлл стал ему не то дворецким, не то помощником, совмещая в одном лице роль водителя (редко), товарища, которого можно попросить о помощи в домашних делах (время от времени), но чаще всего именно собеседника.

В целом, Филиппа можно было бы назвать вполне адекватным человеком, если бы не одно но – Дэбюи болезненно любил задавать вопросы личного характера, копаться в прошлом, что-то выискивать, анализировать, по локоть совать руки туда, где им не следовало быть. Поначалу, узнав о том, что тот желает узнать историю появления ножа на свет, Дэлл даже обрадовался. Возможно, если старик поймет и прочувствует его ситуацию, поставит себя на его место, то пресечет подобное течение событий, вернув нож. И он с готовностью отвечал на многочисленные (не всегда приятные) вопросы, а по вечерам, стоя на пороге и собираясь уходить, ждал, что сейчас Дэбюи принесет заветный предмет и скажет: «Держи, парень, ты его заслужил, и теперь он твой». Но по какой-то причине, несмотря на обилие душещипательных бесед, Филипп этого не делал, и вскоре Дэлл возненавидел вопросы, равно как и рассказы о собственном прошлом.

А секретарша, похожа, решила возобновить добрую традицию.

Свое имя Дэлл назвал без проблем. Фамилию с неохотой. На вопрос, можно ли называть его на «ты», кивнул.

Выехал на желтоватое в свете заката шоссе, Неофар пристроился в конец длинного ряда из автомобилей, стоявших в длинной пробке. Водители раздраженно курили, слушали радио или постукивали пальцами по рулю, ожидая возможности двигаться дальше. Скорее всего, у моста снова не работал светофор. Значит, до центра добираться минут двадцать, не меньше; за это время можно задать много вопросов.

Дэлл вздохнул и приоткрыл окно, вдохнул аромат теплого ветра, смешанный с выхлопными газами, и посмотрел на наливающееся на горизонте фиолетовым небо.

– Значит, ты подтверждаешь, что связан с этим ножом и из-за этого приехал сюда?

Он кивнул. Хотелось откинуть голову на подголовник, закрыть глаза и утонуть в тишине.

Девчонка, представившаяся как Меган, на секунду задумалась. Сегодня она выглядела опрятнее, чем вчера. Не такой чумазой.

– Знаешь, я долго думала о том, как можно было связать человека и нож, и пришла к странным выводам.

Думаешь, интересно послушать? Не особенно.

Дэлл все-таки откинул голову назад и закрыл глаза. По отношению к собеседнику подобный жест, наверное, выглядел грубо, но ему было плевать.

– Если бы простой смертный попытался тебе приказать служить рабом ножа, ты бы просто свернул ему шею. Или им…

Как она трогательна в своей наивности. И как права. Впору улыбнуться.

– …значит, это сделал тот, против кого ты не смог пойти. А на Уровнях пойти невозможно только против,… - секундная пауза, - …Комиссии.