На танцверанду они не вернулись. Пройдя по главной аллее, они вышли на шумную московскую улицу, в мир рвущихся вперед нетерпеливых машин и спешащих прохожих. Потом долго гуляли по вечерним улицам. Возвратились домой поздно. Тихо открыли входную дверь и, не включая свет, на цыпочках раздевались.

Он залюбовался Галей, когда она, сняв кофточку, села перед зеркалом, распустила по тонким, еще девичьим плечам длинные волосы и тщательно расчесывала спутавшиеся концы. В темном зеркале отражалось ее радостное улыбающееся лицо, и она шепотом без конца говорила о своей любви, говорила, говорила. Он прикладывал палец к губам, кивал в сторону спящей Екатерины Константиновны и манил к себе.

Она хотела рассказать ему о своей тайне, но боялась, еще не до конца уверенная. Она будет матерью, а ее Генка–очкарик — отцом! Заснула с улыбкой.

***

— Дело у меня к тебе, студент, есть… — заговорщическим тоном заявил Иван Иванович, когда они встретились на площади Маяковского. Его острый кадык вылезал из ворота рубашки. Он опять, как всегда, говорил, глядя в сторону и вниз, будто обращаясь не к нему, а к кому–то другому, стоящему за спиной. Руки Косой прятал, они заметно дрожали — верный признак необходимости опохмелиться.

В ресторане сели за столик в углу. Время послеобеденное, посетителей еще мало. Из кухни в зал проникал сизый, пахнущий поджаренным мясом и луком дым.

Иван Иванович, с трудом удерживая рюмку, выпил водку. Крайнов молчал, наблюдая, как тот торопливо поддевает вилкой салат. После второй рюмки водки руки его окрепли, пальцы перестали дрожать: он приходил в форму, на лице появился румянец.

— Ну как, на дело пойдешь? — левый глаз впился в лицо Рудика.

Сколько раз он ждал этого момента, но не думал, что все это будет так обыденно и просто.

— Смотря что, — стараясь скрыть охватившее волнение, потянулся он к графинчику. — Любить — так королеву, украсть — так миллион!

— Ну, миллион не миллион, а тысяч семьдесят будет…

— Сам–то чего?

— К тебе бы не обратился, да возраст не тот… Нужны, крепкие ноги. Вот хочу предложить дело в паре с тобой… Дело надежное.

Рудик заволновался, тоже налил себе вторую рюмку водки, залпом выпил, запил пивом и затих, ожидая, что дальше скажет шеф. Для совершения опасного дела он был готов давно, но осуществить его не хватало храбрости, нужна была поддержка, участие, легкий толчок твердой руки.

— Хочу тебя на одном деле проверить. На один завод из Госбанка привозят зарплату. Деньги везет кассирша, девчонка… Вечером встретил ее на улице. Стою на тротуаре, дорогу не уступаю. Она обходит, я ей дорогу загораживаю, она в сторону. Я для смеха потопал ногами, попугал, она как дунет бежать, только и видел ее… Такую припугнуть ножичком, а лучше пистолетом — до смерти напугаешь, все до копейки отдаст, овца! — Лицо шефа в этот момент стало жесткое, глаза сузились, кадык дернулся, такие не шутят… — Помни, чем чаще овец стрижешь, тем быстрее они обрастают…

— А как же охрана?

— Никакой охраны нет.

— Значит, двери или сейфы нужно ломать? — недоуменно спрашивал Рудик, никак не понимая, почему в таком простом деле Косому самому не взять деньги, зачем делиться с ним.

— Ломать ничего не нужно, все будет открыто.

— Пистолет–то где взять? — еще не до конца понимая сделанное ему предложение, спросил Крайнов.

— Не твоя забота. Стрелять умеешь?

Он хотел сознаться, что стрелять приходилось только из детского ружья, но, пугаясь колючих глаз шефа и его решительного вида, неожиданно произнес обратное.

— Ты что так испугался? На тебе лица нет. Времени спереди еще много, не завтра же идти, нужно хорошо подготовиться, — и Косой дружески похлопал по плечу.

Рудику холодный расчет шефа нравился. Имея большие деньги, Иван Иванович даже с официантом расплачивался просто: не жадничал, однако «на чай» давал не больше пятерки. О будущем деле говорил мало, но со знанием, это нравилось больше всего.

***

К операции готовились основательно. Дважды ездили за город тренироваться в стрельбе. Косой вытащил из–за пояса сверкнувший вороненой сталью пистолет. Показал, как снимать с предохранителя, как целиться и стрелять.

— Экономь патроны. Нажимай плавно… Пойди положи на пень пустую бутылку…

В заросшем кустарником глухом овраге они были вдвоем, и пистолет в руках шефа был страшен. Вдруг наведет на него и скажет: «Ну, прощайся, гад, с жизнью!» Только и останется — упасть в ноги и упрашивать о пощаде.

Рудик прицелился, выстрел прогремел неожиданно, руку резко отбросило назад. Гильза, сверкнув, звякнула в стороне.

— Правый глаз не закрывай, — зарычал Косой, хватая его за руку с пистолетом. — Целься лучше, нажимай плавней, понял? — И опять выстрел прозвучал неожиданно. Зато бутылка разлетелась на части.