Вздохнув, Талгатов повернулся к нему, и лицо его, оставаясь печальным, стало мягче.

— Ладно, Василий; пришел и пришел… Ну, еще раз проститься хотел. Хотел посмотреть, кто здесь, — он кивнул на дверь, — сидеть будет… Вот и пришел. А что, — снова подобрался он, — или не надо было?

Бакрадзе расхохотался от души. И опять стал серьезен.

— Надо, надо, уймись… Ты что думаешь? Худо нам без тебя будет. Полагаю, еще не раз за советом придем… — Задумавшись, Бакрадзе помолчал и повторил: — Худо… А сидеть здесь будет новенький. Родионов его фамилия. После института два года в Калуге отработал, теперь домой вернулся. Вот он, кстати, идет… Ты бы ввел его в курс дела, а?

Талгатов не ответил, теперь оба смотрели на появившегося в конце коридора Родионова. И два этик грузных, пожилых человека, в опрятных., но уже не слишком новых и далеко не модных костюмах, инстинктивно придвинулись один к одному и даже стали похожими, несмотря на всю разницу между ними. Они наблюдали, как подходил высокий, кажущийся в этом коридоре даже изящным, молодой человек.

— Здравствуйте, — сказал Родионов остановившись. — Мне сюда, товарищ подполковник? Я не ошибся?

— Не ошиблись, — подтвердил Бакрадзе поднимаясь. — Здравствуйте, и мне пора, пошел я, нету меня… Вы уж здесь сами знакомьтесь.

А когда он ушел, Талгатов тоже встал и протянул руку Родионову:

— И верно, надо познакомиться, раз мой кабинет наследуете… Талгатов, Абид Рахимович.

— Родионов, Игорь Николаевич, — улыбка сделала лицо нового сотрудника и проще и еще моложе. — Я вчера одно ваше дело смотрел, мне подполковник давал. Это то, с железнодорожными складами… Здорово! Сидел, читал, и все–таки не взял в толк, как вы на кладовщика вышли?

— Значит, не хватило усидчивости, — усмехнулся Талгатов и распахнул дверь кабинета: — Прошу! А мне усидчивость не один раз хорошую службу сослужила… Ведь наша работа в основном довольно прозаична: то сосчитай, это прикинь, там учти. Хотя — всегда будь готов к неожиданностям! Это следует помнить… А кладовщик оказался занятный: мы у него одних золотых червонцев числом сто двадцать изъяли.

— Да, интересно, — не без зависти вздохнул Родионов. — А мне, знаете, пока не везло: все больше мелочами приходилось заниматься…

— Вы извините, конечно, но, когда я был молодой, меня учили, что в нашем деле мелочей нет, — в голосе Талгатова явно прозвучали нотки назидания.

— Ну да, это так, — поспешно согласился Родионов и, подойдя к окну, скомкал разговор: — Смотрите, солнце вовсю, а в комнате темень из–за него… Ветки прямо в окно лезут, обрезать бы надо.

— Вот и распорядитесь.

Что–то в голосе прежнего хозяина кабинета заставило молодого человека обернуться.

Талгатов грустно усмехнулся:

— Это мы тополя сажали… Лет тридцать назад. Озеленяли! Оттого и жалко после резать было. Но раз мешает…

Тут очень кстати зазвонил телефон. Талгатов привычно снял трубку и, уже почти поднеся ее к уху, спохватился, протянул Родионову.

— Спасибо… Да, Родионов слушает! Да, товарищ майор… Хорошо, хорошо… Да, конечно. Ничего, займусь сам. Понял, товарищ майор.

Положив трубку на рычаг, Родионов посмотрел на нее, затем на Талгатова:

— Вот и первое дело… Роскошное! Майор Катин звонил, направил ко мне двух граждан, по поводу кражи из продуктового ларька. — Он сразу же спохватился и заверил: — Я шучу, конечно… И разумеется, отнесусь со всей серьезностью!

Но Талгатов уже поднялся из кресла и кивнул без радушия:

— Желаю успеха, до свидания. При случае зайду, если не против, — добавил от двери, а открыв ее, обернулся: — К вам уже пришли. — И сказал в коридор: — Проходите, пожалуйста.

С тем и вышел.

А первым появился довольно плотный мужчина в солнцезащитных очках, и следом робко, даже слишком, робко для женщины столь бедового вида, — особа с роскошной светлой челкой над рисованными бровями.

— Тихомолов, работник торга, — представился мужчина. — А это, можно сказать, потерпевшая, Федулова ее фамилия.

— Федякина… — тихо поправила женщина, и из глаз ее обильно покатились слезы.

— Да, Федякина. Что же это, товарищ Родионов? Можно сказать, совершенно нахально преступления совершаются! И прошу обратить внимание: объект охраняемый… То есть должен был приглядывать милиционер. И нате! Такой разбой… А она, как назло, особое ротозейство проявила и двести пятьдесят лотерейных билетов там оставила.

Федякина шумно всхлипнула, испуганно прикрыла рот ладонью и села.

Родионов потянулся к графину и опустил руку: воды не было.

— Та–ак, — тогда он тоже сел за стол и придвинул стопку чистой бумаги. — Обратимся к фактам… Какова же общая сумма хищения, по вашим подсчетам?

Тихомолов посмотрел на женщину, та на него, потом Федякина быстро достала из объемистой сумки платочек, промакнула глаза и подвинула стул ближе к Родионову.

— Девятьсот шестьдесят, — произнесла доверительно, причем глаза снова набухли влагой. — И билеты–ыы…