— Я бы, перед тем как идти, сориентировался. А то ведь можно и мимо этих самых Гречишек проскочить, — предложил неожиданно Зубков.

— А чего отсюда увидишь? — недоуменно спросил Закурдаев и огляделся по сторонам.

— Отсюда, конечно, ничего не увидишь. А ежели на верхотуру взобраться — там глазам простор, — разъяснил старшина.

— Так бы и сказал: на дерево залезть, — недовольно буркнул Закурдаев.

— Сам соображать должен. А то только на свою длинную шею надеешься.

Закурдаев стал стаскивать сапоги. Но Зубков остановил его:

— Помоложе тебя найдется, — сказал он и подтолкнул Борьку: — Давай–ка, паря, а мы посмотрим, на што ты горазд.

Борька словно только и ждал этой команды: мигом подтянул штаны и, ловко действуя босыми ногами и руками, вскарабкался на высокий дуб. Прошло несколько минут, и он сообщил уже с самой верхушки:

— Все хорошо видно.

— Доложи, что именно, — сказал Сорокин.

— А все. Поле вижу. И церкву. И деревню…

— Где поле? — спросил Сорокин.

— А вон, — ответил Борька. Но, очевидно, понял, что такой ответ Сорокина не удовлетворит, и уточнил: — Если на солнце смотреть, то совсем влево. А церква и деревня почти прямо.

— Ясно, — ответил Сорокин. — Еще что видно?

— А больше ничего. Лес кругом…

— Дыма нигде не видно?

— Дым справа. Далеко–далеко.

— Много?

— До неба.

— Белый?

— Черный. Как туча.

— Понятно. Слезай, — сказал Сорокин.

Борька проворно спустился вниз. Закурдаев уже был готов к выходу. На плече у него висел автомат. На ремне две гранаты.

— Разрешите выполнять? — обратился он к старшему лейтенанту.

— Идите, — сказал Сорокин и пожал им обоим руки.

Разведчики пошли. Пограничники проводили их молчаливыми взглядами. Но когда те подошли к кустам, Зубков не выдержал.

— Крестника–то береги. Все–таки малой! — крикнул он Закурдаеву.

Закурдаев кивнул и совсем по–домашнему положил Борьке на плечо свою руку.

— А вы, товарищи, вскипятите воды — надо сделать командиру перевязку, — распорядился Сорокин. — Ну и… остальное сами смотрите.

— Понял. Все понял, — отдал честь Зубков и обратился к бойцам: — Давно хочу спросить, кто из вас лапти плести умеет?

Бойцы переглянулись.

— Мне в детстве приходилось, когда на покос собирались, — ответил рядовой Бугров.

— Вот и хорошо, — обрадовался Зубков. — Надери–ка лыка да и сплети нашему мальцу. Он на дерево лез, а я посмотрел: ноги–то у него уже все ободраны. А еще сколько идти?

— Я пожалуйста, товарищ старшина, — с готовностью ответил Бугров. — А чем плести–то? Инструмента–то нет.

— Известно. Кадачик [3] я тебе не представлю. Без него обходись. Возьми у Гусейнова складень, тесак у тебя есть, намедни подобрал. И орудуй, — решил вопрос старшина.

— Тесаком? — удивился Бугров.

— А не нравится, так пальцами. Сполняйте, товарищ Бугров.

Бугров протянул руку Гусейнову за перочинным ножом.

— Вы, товарищ Сапожников, наладьте все для перевязки, — продолжал Зубков. — Котелок у вас имеется, воды нагреете. А у меня из мешка достаньте рубаху и порвите ее на бинты. Как знал ведь, что пригодится, сунул, — вздохнул старшина. — А вы, Гусейнов и Елкин, займитесь носилками. Лес тут хороший, подберите такие слеги, чтоб вчетвером нести можно было. Легче в пути будет.

— Я давно хотел предложить так сделать, — сказал Гусейнов.

— Вот и хорошо, — одобрил Зубков. — Сполняйте.

***

Молчаливый лес, по которому, придерживаясь направления на солнце, шли Закурдаев и Борька, время от времени оглашался гулом пролетающих в небе самолетов. Они обошли стороной поросшую ромашками поляну и очутились на берегу заболоченной речушки, скорее даже ручья. Закурдаев первым шагнул в воду. Она сразу же залила его выше колен. Он усмехнулся, достал из кармана брюк гранату и повесил ее на пояс. Потом махнул рукой Борьке:

— Давай на закукорки.

— Я сам, дядь Гриш, — заартачился Борька.

— Какой из тебя, из мокрого, разведчик, делай, что говорят, — скомандовал Закурдаев и посадил Борьку на спину.

Они перебрались через ручей, и Борька, поглядывая на новую гранату, спросил:

— Это лимонка, дядь Гриш?

— Правильно надо называть Ф–1, — пояснил Закурдаев.

— А у нас называли ее лимонкой, — сказал Борька.

— Известно, в детском саду и названия детские, — скептически заметил Закурдаев.