Шрифт:
Он вздохнул и посмотрел на товарища. Кто знает, что после них останется… Может и хоронить будет нечего…
А Федор был плох. В его желтых глазах зрачки смотрелись зернышками черного перца.
– У тебя лихорадка, товарищ. Хинин нужен… Или, на худой конец, джин…
– Джин? – слабо оживился Федор. – Да. Джин это хорошо. Только где ж тут его взять? Вот если только товарищ Воейков нас нагонит, может у него первачом и разживемся. Тогда и полечимся…
Знахарь за лечение командира денег не взял, ни английских, ни советских. Пришлось оставить ему три литра спирта, в котором чернокожий доктор как оказалось, хорошо разбирался. Кто ж знает, может и впрямь поможет?
– Ты вон лучше туда погляди красота какая!
И марева, из дрожащей синевы невозможным образом появилась вершина. Та самая. Они уже второй день видели её. Каменная громада Килиманджаро словно безо всякой опоры висела в воздухе. Темная синева, служившая основанием, постепенно приобретала коричневые оттенки, а вершина сияла ослепительной белизной, словно кто-то там рассыпал сто вагонов рафинада.
– Недалеко уже… – сипло сказал Федор, – дня два три, как думаешь?
– Это как пойдет, – осторожно отозвался Григорий. – Какая дорога будет… Если ничего не помешает, то возможно… Выполним приказ.
Он уселся рядом с товарищем. Солнечный свет лился на саванну потоком расплавленного золота. От этого даже прохлада тени казалась горячей.
«Три дня пути», – подумал он. – «Три дня жары…»
Год 1928. Февраль
Германия. Берлин
… Эта пивная пользовалась в Берлине не самой дурной славой – её облюбовали для своих собраний Германские национал-социалисты, но страсти тут кипели только тогда, когда тут собирались поклонники господ Гитлера и Штрассера, в остальное время тут просто пили пиво под сосиски с тушеной капустой. Напоминанием об этом в иные дни были только номера «Фёлькишер беобахтер», свободно лежащая на столиках.
– Зачем звал? – Спросил один, разворачивая газетный листок и отгораживаясь им от зала.
– Затем, – отозвался сосед. – Служба нужна.
Лист в руках товарища дрогнул.
– Началось?
Опадала пенная шапка в фарфоровой кружке и сосиска напрасно источала дразнящий запах.
– Началось, началось… Вот конверт. Тут письмо. Отправите его по своим каналам в полицайпрезидиум. С британцами связь есть?
– Есть.
– Им тоже.
– Французам?
Ответ он получил через десяток секунд.
– Нет. Лягушатники только под ногами путаться будут.
– Не любишь ты французов, Петро.
– Я, Фриц, Париж люблю, и этого русскому человеку достаточно…
Петро сложил газету, взял кружку, вздохнул.
– Американцам бы закинуть… Только же некому.
– Как это «некому»?
Фриц сложил только что читанную газету так, что сверху остался заголовок – «Большевизм – вызов христианской цивилизации»!
– Вот тебе мистер Вандербильт. Миллионер…
– Вандербильт? Частное лицо.
– Ну и что? У американского миллионера возможностей побольше, чем у Германского Генерального Штаба!
Он взял с соседнего столика чистый лист, достал ручку и, не задумываясь начал писать.
«Уважаемый господин Вандербильт! Узнав из газет о Вашем интересе к положению дел в Европе, хочу проинформировать Вас о предложении, направленном одним представителем Германских научных кругов вождю большевиков господину Сталину. Оставляя в стороне вопрос о принципиальной возможности или невозможности предложенного проекта, обращаю Ваше внимание на сам факт постановки вопроса ученым. Очевидно, что реализация этих планов предоставит в распоряжение большевиков огромные пропагандистские и военно-технические возможности. Будучи уверенным в Вашей бескомпромиссной позиции в вопросах взаимоотношения с Советами, надеюсь, что эту информацию Вы сможете использовать во благо всей Западной Цивилизации…»
Минут десять он писал, зачеркивал, снова писал… Наконец удовлетворившись результатом передал лист товарищу.
– Это надо перепечатать и приложить к письму…
…Всякий умный знает, что любая сложная вещь состоит из того, что ограничивает и того, что наполняет.
Не важно, что это за вещь – кувшин пива, бригада рабочих, полицейский отряд, аэроплан или даже Генеральный Штаб. Обязательно должно быть и первое и второе.
Но даже если вместо двух условий соблюдено только одно – и это не беда. Нужно только немного подождать и, если есть что-то одно, то рано или поздно обязательно появится и другое – в кувшин нальют новое пиво, бригаду или отряд доукомплектуют до полного штата и пошлют в бой. Это – закон жизни, который выполняется неукоснительно.
Применительно к тому, что видел герр Мюллер, полицайпрезидент города Берлина, это означало надежду.
Старого Генерального Штаба у проигравшей войну Германии не было, но это вовсе не значило, что его у неё никогда не будет. Время уже начало работать на несчастную Германию и у неё появилось Управление Сухопутных сил Рейхсвера, которое и находилось в здании прежнего Генштаба.
В стенах, что помнили победы германского оружия, оставались какие-то люди, пусть и не чета гениальным предшественникам, трясшим Европу, словно старую грушу, но все-таки, как немцы, причастные к подвигам гениев.