—... задействуйте как можно скорее. — И затем на прощанье: — Голубя моего не забывайте кормить.

— Какого голубя, Сергей Петрович?

— Прилетает ко мне один. В офис, садится на подоконник.

Крупный серый уличный голубь повадился вдруг ворковать и разгуливать вдоль окна. Как-то он его покормил кусочками хлеба, а потом стал сыпать немного гречки на подоконник. Гречка серому дураку очень понравилась, и процесс, сам собою, превратился в обязательный ежедневный. Птица знала, что завтра у нее будет пища, он знал, что завтра даст ей поесть — «завтра» объединяло их, делалось понятнее и реальней.

— Лупу нашел?

— Вот она.

Бумажный кулечек уже лежал на полированном столике.

Алексей вдруг стукнул себя ладонью по лбу.

— Фу, от этих событий мозги совсем не работают.

— Что такое? — человек вытряхнул окурок на стол.

— Макар, деревенщина наша, он же любопытный.

— Ну и? — очки укрепились на положенном месте для исследования окурка.

— Вечером вчера пошел с картой для ужина, в баре активный там разговор. Макар затих и прислушался.

— Затих и прислушался, — повторили за ним.

— Да. Владимир с Олегом. И Владимир агитировал Олега в том смысле, что надавить слегка на Елену надо, чтобы подбросила им еще.

Он замолчал, не уверенный, что на его слова обращают внимание — все оно, казалось сейчас, сосредоточено на черном конце сигареты, который был приподнят и подставлен под лупу.

— Я слушаю тебя, Алексей, внимательно слушаю.

— То есть Владимир подначивал Олега спилить еще денег, дескать, мужу она все равно больше отвалит.

Пальцы начали осторожно разминать черноватый конец.

— Интересно, — прозвучало неизвестно к чему.

— Макар там долго таиться не мог, но услышал, что Олег на подначки не соглашался, говорил — она и так поступила по совести.

Человек на секунду отвлекся.

— Мужу больше отвалит? Что-то я встретил сегодня утром нерадостным этого мужа.

Изучение продолжилось.

Выглядело все-таки так, что информация не вызвала особенного интереса.

И вопрос прозвучал совсем о другом:

— На балконе у Владимира следы воды, но в вещах ничего мокрого нет? Под кроватью, матрацем?

— Ничего.

Кончик сигареты был уже хорошо размят, и на полировку высыпались табачные крошки. Лупа, неизвестно зачем, направилась теперь прямо на них.

Однако разговор к теме вернулся:

— А сколько именно выдавить из Елены, Владимир не произносил?

— Я спрашивал, про цифры Макар не слышал.

Через пару минут работа за столиком прекратилась — окурок отправился обратно в кулек, туда же, сдвинутые к краю стола, ссыпались табачные крошки.

— Ждем-с! — было объявлено на всю комнату.

— Чего именно, Сергей Петрович?

— Ну, не вечерней звезды, конечно. Звонка, Леша, звонка.

На молодом лице написано восхищение, застыло и не уходит.

— Как вы на это предположение вышли, Сергей Петрович? Фантастика просто!

— Не фантастика, Леша, а опыт. Нюх, может быть какой-то, с ним развивается. Даже наверное развивается. Тут, знаешь, как врач угадывает больного.

— Мне где находиться?

— За креслом моим прогуливайся, у бара постой.

— Может быть, взять второго для подстраховки? На крайний случай?

— Ну а я на что? Я, брат, каждый день тридцать отжиманий на кулачках делаю.

Приближающиеся шаги услышали, и все трое повернули к ним головы.

Владимир сразу же сообщил:

— Нотариус прибудет минут через двадцать.

— Успеем, — проговорил человек, усаживаясь в свое кресло.

Ответ прозвучал индифферентно и безобидно, Алексей, заложив руки за спину, с видом ожидающего каких-то могущих быть указаний, отошел на несколько шагов к зелени сада.

Спокойная, в общем, расслабленная атмосфера. Аркадий сидит уже в кресле прямо, с уставшим и безразличным в лице выраженьем. Все что-то тут пили, но явно в меру.

— Я вот ни одного дела не помню, у себя или у своих коллег, чтобы преступник не допустил ошибки или ошибочки, — неожиданно произнес человек.

Сказанное сопроводилось улыбкой и прозвучало в воспоминающей интонации.

Олег вежливо подкивнул словам, полагая в них обращение исключительно к давнему прошлому, Владимир будто и не услышал, но в глазах Аркадия появилось внимание.

— Знаете, господа, все-таки раздевалку кто-то посещал после смерти Елены, — сказано было опять мирным тоном, — я там обнаружил окурок, — рука показала на стол, — вот, от «Парламент лайт».