Он уставился на меня, когда я случайно задела его бедро. В его глазах, помимо ненависти, читалось также и любопытство.
Я уже видела его: он отразился в блестящих доспехах Мэтью и показался мне, когда я коснулась печатей тайного ордена.
— Я думала, ты умер, — пролепетала я, прижимаясь к Мэтью.
— Взлетай! — крикнул Болдуин. Мы поднялись в воздух. Я снова вспомнила Сату и затряслась еще пуще.
— У нее шок, — сказал Мэтью. — Может эта штука лететь быстрее?
— Выруби ее, — нетерпеливо откликнулся его братец.
— У меня нет с собой успокаивающего.
— Есть, — возразил тот. — Хочешь, чтобы я это сделал?
Мэтью, глядя на меня, силился улыбнуться. Дрожь, немного унявшаяся, возвращалась при каждом рывке машины.
— Боги, Мэтью, она не в себе от ужаса, — проворчал Болдуин. — Действуй.
Мэтью до крови прикусил губу и нагнулся поцеловать меня.
— Нет, — отшатнулась я. — Я знаю, что ты хочешь сделать, Сату мне рассказала. Ты используешь свою кровь, чтобы утихомирить меня.
— Ты в шоке, Диана, а у меня больше ничего нет. Позволь мне помочь тебе.
Видя его страдающее лицо, я сняла пальцем выступившую на губе капельку.
— Я сама. — Пусть больше не сплетничают, что он полностью подчинил меня своей воле. Я слизнула соленую каплю с онемевшего пальца и отключилась.
Очнулась я в саду Семи Башен от холода, пахнущего травами Марты. Мэтью держал меня на руках, моя голова лежала у него на плече, в замке светились окна.
— Все, мы дома, — сказал он, когда я шевельнулась.
— Изабо и Марта в порядке? — спросила я.
— В полном. — Он прижал меня к себе еще крепче.
Свет в кухонном коридоре резал глаза, один из которых стал почему-то меньше другого. Прищурив тот, что больше, я увидела впереди группу вампиров: любопытствующего Болдуина, разъяренную Изабо, встревоженную Марту. Когда Изабо сделала шаг в нашу сторону, Мэтью рыкнул.
— Надо позвонить ее родным, Мэтью, — сказала она, глядя на меня с материнской заботой. — Где у тебя телефон?
Я даже не пробовала поднять голову — все равно не удержится.
— Думаю, в кармане, — предположил Болдуин, — но руки у него заняты ведьмой, а тебя он к себе не подпустит. Вот, возьми мой.
Его взгляд исследовал мои травмы, прилипая и отклеиваясь наподобие холодных примочек.
— Она точно в бою побывала, — с невольным восхищением признал он.
Марта сказала что-то по-окситански.
— Ок, — кивнул Болдуин, а Мэтью прорычал:
— Не сейчас.
— Скажи номер, Мэтью, — попросила Изабо. Он сказал, и она запищала кнопками.
— Все нормально, — выговорила я, когда Сара ответила. — Поставь меня, Мэтью.
— Нет, это Изабо де Клермон. Диана здесь, с нами. — Теперь по мне бродил ее льдистый взгляд. — Ее ранения не опасны для жизни, но Мэтью все же следует отвезти ее домой, к вам.
— Нет! Сату от меня не отстанет. Я не хочу, чтобы пострадали Сара и Эм! — прокричала я, вырываясь.
— Уйми ее, Мэтью. Или пусти к ней Марту.
— Не вмешивайся, Болдуин. — От прикосновения холодных губ Мэтью мой пульс стал биться медленнее. — Мы ни к чему не станем тебя принуждать, — шептал он.
— От вампиров мы можем ее защитить, от чародеев нет. — Голос Изабо уплывал куда-то. — Нужно, чтобы рядом был тот, кто на это способен.
Мое сознание растворилось в сером тумане и вернулось ко мне в башне Мэтью. Все свечи горели, в камине ревел огонь. Было почти тепло, но я все равно дрожала от шока и избытка адреналина. Мэтью, держа меня между колен на полу, осматривал мою правую руку. Вспоротый рукав пропитался кровью, свежая рана понемногу темнела.
Изабо с Мартой маячили в дверях, словно пара ястребов.
— Я сам о ней позабочусь, Maman, — заявил Мэтью.
— Хорошо, Мэтью, — привычно ответила Изабо.
Он совсем оторвал рукав и выругался.
— Принеси мою сумку, Марта.
— Нет, — отрезала та. — Девочку надо вымыть.
— Пусть примет ванну, — поддержала ее Изабо. — Она замерзла, и ран толком не видно под грязью.
