– Альф Бруммель, шеф полиции, пастор Оливер Янг, Долорес Пинкстон, Дуайт Брандон, Эжен Байлор, судья Джон Бэйкер…

– Мне нечего вам ответить, – сухо проговорила она. – Простите, у меня очень много дел. Чем я еще могу быть вам полезна?

Маршалл решил сделать еще одну попытку;

– Единственное, что мне еще хотелось бы знать, – почему вы выгнали меня со своей лекции? Теперь Джулин просто негодовала:

– Даже не представляю, о чем вы говорите!

– В понедельник после обеда, две недели назад. «Психология самопознания» – так, кажется, это называлось. Я тот мужчина, которого вы попросили выйти вон.

Она недоверчиво рассмеялась:

– Я и понятия не имею, о чем идет речь! Вероятно, это был кто-то другой.

– И вы не помните, что попросили меня подождать за дверью?

– Я уверена, что вы меня с кем-то путаете.

– Ах, вот как? А разве у вас не длинные светлые волосы?

– Всего хорошего, мистер Хоган, – вот и все, что он услышал в ответ, прежде чем профессор бросила трубку.

Подождав с минуту, он спросил сам себя: «Собственно говоря, Маршалл, а чего ты ожидал?»

Он положил трубку и вышел из своего застекленного кабинета в редакционный зал. Вопрос Бернис вывел его из задумчивости:

– Хотела бы я знать, каким образом ты собираешься припереть Лангстрат к стенке? – язвительно спросила девушка, не отрываясь от бумаг, разложенных перед ней на столе.

Маршалл почувствовал, как кровь с силой прилила к лицу.

– Ну и ну, как ты покраснел! – не удержалась Бернис.

– Сегодня вечером мне пришлось разговаривать со слишком темпераментными женщинами. Одна из них

Лангстрат, – объяснил он.

– А я – то думал, почему это из Хармеля слова не вытянешь.

Бернис с любопытством повернулась к нему:

– Тебе удалось с ней поговорить?

– Целых тридцать две секунды! Ей было абсолютно нечего мне рассказать, и она совершенно не помнит, как выставила меня с лекции.

– Какая прелесть, никто не помнит встреч с нами, – иронично продолжила разговор Бернис. – Маршалл, должно быть, мы с тобой невидимки!

– Или, может быть, незваные гости?

– Да, – согласилась журналистка, возвращаясь к своим бумагам, – профессор Лангстрат слишком важная, занятая персона, чтобы разговаривать с нахальными репортерами… – скатанный бумажный комочек угодил ей в голову. Она обернулась, но Маршалл, как ни в чем не бывало, просматривал газетные листы. Всем своим видом главный редактор показывал, что обстрел не имеет к нему ни малейшего отношения.

– Ох, – произнес он, – может быть, стоит попробовать снова связаться с Хармелем? Но он тоже не хочет ни о чем говорить.

Тот же бумажный снаряд попал ему в щеку. Маршалл посмотрел на Бернис, которая была очень серьезна и очень занята.

– Однако ясно, что Тэд много знает. Я подозреваю, что и он, и ректор Страчан смертельно напуганы.

– Да, – Маршалл вспомнил их первый разговор, – похоже на то. Хармель предупреждал меня об опасности Он сказал, что я буду стоять на ушах, как и все остальные

– И кто же эти остальные?

– Посмотрим, кого они убрали с дороги… Бернис заглянула в блокнот.

– Видишь ли, я пролистала свои записи, и мне вдруг стало ясно, что эти люди заняли свои места не так уж давно. Комок снова угодил ей в голову и отскочил к стене.

– И кого же они заменили? – спросил Маршалл.

Бернис спокойно подняла упавший снаряд.

– Мы можем это проверить. А пока лучше всего позвонить Страчану, – она запустила бумажным комочком в Маршалла, – и послушать, что он нам скажет!

Маршалл подхватил комок на лету, быстро смял еще один лист, собираясь усилить атаку, и запустил в девушку оба снаряда. Бернис начала готовиться к ответному удару.

– Ладно, ладно, – расхохотался Маршалл, – позвоню еще и ему.

Целый дождь бумажных комков полетел в его сторону.

– Но сейчас, я думаю, самое время отправиться по домам. Меня ждет жена.

Но Бернис еще не закончила войну, и какое-то время они продолжали обстреливать друг друга, после чего пришлось собирать мусор по всей комнате.

Рафар расхаживал взад и вперед по темному подвалу, из его ноздрей валил горячий пар, который, как облако, скрывал его голову до самых плеч. Он сжимал кулаки, рвал когтями воображаемых врагов, ругался и рычал.

Люциус стоял в толпе других воинов, ожидая, пока Рафар утихомирится и скажет, наконец, для чего он собрал их на этот раз.

Люциус наслаждался зрелищем: ясно, что Рафар, этот беспощадный деспот, уменьшился в размерах после встречи со Стронгманом! Люциус не мог сдержать ехидную ухмылку.