Скоро он заметил другие сооружения. Но они не шли ни в какое сравнение с серебристым цилиндром. Это были полуразрушенные строения с ободранной обшивкой. От некоторых остались лишь голые скелеты металлических конструкций, изъеденных ржавчиной. Под их сводами располагались капища Ованго. Устроены они были довольно просто: вокруг плоских жертвенных камней стояли деревянные идолы, украшенные побрякушками и всяким хламом, который Ованго скорей всего насобирали здесь же. Блестящие железки, стекляшки, кольца, трубки, пружины — во всем этом Октавус узнавал детали от приборов и механизмов, некогда принадлежавших роботам.

Октавус не предпринимал никаких действий, он наблюдал. За целый день в храме среди развалин была принесена всего одна жертва. Жрецы убили какого-то мелкого зверька, намазали кровью лица идолов, а затем сожгли тушку, подкидывая в огонь пучки трав. У жертвенника толпились лишь несколько человек. Однако по некоторым признакам Октавус догадался, что готовится грандиозное жертвоприношение по случаю удачной охоты. Ованго носили дрова и складывали у алтарей, тащили спутанных веревками, ревущих и брыкающихся животных, захваченных живьем на холмах…

К вечеру стали собираться те, для кого предназначалось празднество. Охотники пришли без женщин и детей и были вооружены. Сперва это насторожило Октавуса. Все свидетельствовало о том, что Ованго не теряют бдительности и готовы дать отпор любому, кто их потревожит. Но потом он пришел к парадоксальному выводу. Ованго вооружены, они все в сборе и прекрасно сознают, что никто не рискнет напасть на них сегодня. А потому они, скорей всего, вообще сняли внешнюю охрану. Зачем нужна охрана, когда здесь целое войско? Это благоприятствовало планам Октавуса. В то время, как все будут заняты ритуалом, он спокойно проникнет в какой-нибудь разрушенный склад, где нет алтарей и жертвенников. Такой склад — целую группу развалин — он уже приметил в стороне. Там никого нет, и в темноте ему ничто не помешает перебраться туда.

Как и предполагал Октавус, едва опустились сумерки, Ованго разожгли костры. Окрестности огласились предсмертным ревом животных, которых тащили на заклание. По пояс голые жрецы, забрызганные кровью, вершили таинственные действа у алтарей.

Но вот у ближайшего жертвенника зашелся в исступленной пляске дряхлый жрец с впалой грудью и выпирающими ребрами. Ожерелье из клыков болталось у него на шее, развевались бычьи хвосты, привязанные к поясу, в правой руке он держал кровоточащее сердце и потрясал им. Два десятка охотников, столпившись вокруг жреца, раскачивались из стороны в сторону и притопывали ногами. У других алтарей происходило то же самое. Минута была благоприятной, и Октавус, выбравшись из кустов, пригнулся и побежал к развалинам.

Никто его не заметил: культовое празднество шло своим чередом. Дорогу среди развалин, где вперемешку со всевозможным хламом насыпаны были кучи золы и полуобгоревших костей, хотя и скудно, но все-таки освещали отблески костров. Однако чем дальше, тем становилось темней. Октавус включил фонарик, вмонтированный в корпус, и замер от неожиданности: впереди зиял овальной формы провал. Исследовав отверстие, Октавус понял, что это ход в подземелье. Крышка люка давно уже была сорвана и, по-видимому, утащена Ованго для своих надобностей.

Рассудив, что в подземелье он скорее наткнется на желанную добычу, Октавус стал осторожно спускаться по узкой каменной лестнице. Мимо него шныряли небольшие рыжие зверьки с острыми мордочками и длинными тонкими хвостами, возмущенно попискивали.

Под толщей земли царило такое же запустение, что и среди развалин, однако следы разгрома не носили столь явного характера. И не было золы и костей. Лишь вековая пыль, помет вездесущих зверюшек, ржавчина и хлам. Разбитые ящики, исковерканные приборы и оборудование… Октавуса интересовали лишь контейнеры определенной формы. Только в них могла храниться и уцелеть аппаратура, за которой его послал Ро.

Вдоль просторного центрального коридора располагались складские помещения с провалами вывороченных дверей. В одном из них Октавус обнаружил крышку от наружного контейнера. Никакой пользы от крышки не было, но сам факт, что он на верном пути, заметно приободрил его. Он с энтузиазмом принялся за дальнейшие поиски и вскоре дошел до новой лестницы. Спустившись еще ниже, Октавус оказался в точно таком же коридоре, как раньше, и здесь ему сразу повезло. В первом же помещении он наткнулся на контейнеры, которые искал. Однако радость его была преждевременной: все они были разломаны, аппаратура валялась в пыли и помете. Разбитая, помятая, ржавая, ни на что не пригодная. Он заспешил в соседний склад, но и там его ждало разочарование. Так он переходил из одного помещения в другое, уже не пытаясь разрывать груды хлама, как это делал вначале, — первого же взгляда было достаточно, чтобы определить, что его ждет.

С горечью, переходящей в полное безразличие, он следил за лучом фонарика в одной из последних на этом этаже комнат, и перед его глазами открывалась знакомая картина. С той лишь разницей, что здесь кишмя кишели рыжие зверьки. Их было здесь гораздо больше, чем в любом другом месте. Быть может, это обстоятельство заставило его задержаться в складе чуть дольше обычного. Расплата последовала мгновенно: зверьки атаковали его все разом, они отчаянно пищали, носились по контейнерам, прыгали на него, бессильные причинить хоть какой-нибудь вред. Без сомнения, они хотели изгнать его из своих владений. Но почему раньше они не нападали на него столь яростно?