Следствие по делу Курносова было приостановлено ввиду отсутствия прямых улик. Но спустя три месяца к нему снова вернулись. Следователи усомнились в правдоподобности заявления пострадавшего. Как же могло случиться, что Курносов на относительно освещенной улице не видел в лицо бандитов и не запомнил какие-либо приметы? Странно! И почему все-таки выстрел произведен в ногу, а не в затылок? Что-то не похоже на почерк орудовавших в городе бандитов.

Эти вопросы привели следователей к соседям тетки Курносова. Здесь была установлена еще одна немаловажная деталь. Оказывается, выстрела на улице никто не слышал, но вот в доме, где под Новый год пьянствовали Замирайлов, Яуфман и Григоров, чье-то ружье бабахнуло так, что люди выбежали на улицу.

Теперь вряд ли следует сомневаться в том, что появление Курносова в милиции — это инсценировка, маневр бандитской группы, чтобы замести следы своего пребывания на новогодней вечеринке.

Работники милиции произвели обыск. В туалете был найден обрез.

На первом же допросе тех, кто участвовал в пирушке, выяснилось, что из обреза стрелял Григоров, который, поссорившись с Замирайловым и Яуфманом, решил их припугнуть. Его хотели разоружить. В потасовке случайным выстрелом был ранен Курносов.

Так оружие, ранее служившее средством убийства и грабежей, на этот раз сработало против самих же бандитов. Припертые неопровержимыми уликами, они сознались в своих злодеяниях.

Десять дней в переполненном зале шло судебное заседание. Было допрошено около ста пятидесяти свидетелей и потерпевших. Взвесив каждую деталь многотомных следственных дел, Верховный суд установил степень виновности каждого подсудимого, а Президиум Верховного Совета отклонил их просьбу о помиловании. Все они приговорены к расстрелу. Приговор приведен в исполнение.

Возмездие свершилось. Оно оказалось справедливым, но запоздалым, потому что рубеж всего человеческого, что есть в личности, этими подонками был давно перейден. Уже наступило в их жизни то звериное, бесчувственное состояние, когда человека убивают не глядя, привычно нажимая на спусковой крючок обреза. А до этого была длинная и отвратительная дорога.

Она, эта дорога к преступлениям начиналась с мелкого элементарного хамства, с циничных реплик, жестоких драк, когда несколько человек бьют в темноте одного, зверея и распаляясь от беззащитности жертвы.

Потом, тупея от постоянных пьянок, дикого истерического смеха в неосвещенных подъездах, они стали делать все молча и рационально: удар чем-нибудь тяжелым по голове — и обшаривание карманов.

Сказать, что здесь была какая-то одна серьезная причина, которая привела трех потерявших человеческий облик людей на скамью подсудимых, нельзя. Трагедия в том, что это не отдельные преступления, не ряд трагических случайностей, а целая многообразная и преступная жизнь трех деградирующих молодых людей.

Жизнь — это работа, досуг, мечты, планы. Все это было у них, только в своем, извращенном и эгоистичном понимании. Была система, воздействующая на психологию сильнее, чем положительные примеры, школьное воспитание.

Единственное практическое действие мог оказать труд, но они шли на работу с предвзятым мнением людей, обиженных судьбой, с лицемерным вздохом о его полезности, с ожиданием «настоящей», в их понимании, жизни после рабочего дня.

Ложно понимаемая романтика делала для них героев из самых отпетых, всякая попытка самостоятельного мышления, как мы знаем, о таких компаниях преследуется и не одобряется. Принцип — живи как мы — довлеет над молодым неоформившимся сознанием.

Сказать, что причина в их бескультурье и необразованности — значит указать лишь на один из многочисленных факторов морального падения.

Главное заключалось в постоянном воздействии отрицательной среды, которая по истечении двух-трех лет уже заставляет тебя думать, как все ее представители.

…У парня появились лишние деньги? Обязательно пропить, как Витька Косой или Серый! Они-то знают как жить. Купить книжки?! Ха-ха! И одеваешься ты, парень, не как наши. А перед танцами (забыл?) — бутылку надо обязательно раздавить…

Такова их мораль и психология. Культ грубой силы легко подчиняет неоформившееся сознание, давит на психику, заставляет мириться с несправедливостью.

Светлые моменты в жизни молодых парней с каждым днем становились все реже. И все чаще и постоянно — то, чуждое нашему обществу воздействие. Дома была мещанская психология родителей-рвачей, на улице — никчемное времяпрепровождение, мелкое хулиганство, и наконец, первый, ободранный как липка, прохожий.

Вначале это пьянит и будоражит кровь неожиданностью, безнаказанностью и связывающей всех тайной пропитых сообща денег. Вначале нет анализа, сомнений и угрызений совести. Ведь недаром большинство несовершеннолетних преступников считает самым легким проступком хулиганство.