– Видел кое-что, но особого внимания не обращал. Это вам нужно с Писателем обсуждать…

– Обсудим, будет время. Так вот я скажу – за два года у вас опубликовано более пятисот книг на эту именно тему. Все остальные – «космические оперы», «твёрдая НФ», как у вас говорят – почти забыты. Даже фэнтэзи несколько сдало свои позиции. У нас – примерно та же картина, только пишут поменьше, здесь вообще фантастика особого развития не получила. Кто его знает, почему. Возможно, именно ввиду отсутствия семидесяти лет советской власти стремления к эскапизму не развилось. Так что пришлось, секрет открою, многих ваших авторов привлекать. «Втёмную», конечно. Просто предлагают господину-товарищу «Эн» или «Эм» роман, а то и сериал изваять на заданную тему. И гонорарчик вполне себе ничего предлагают. Потом данное творение, если более-менее прилично получилось, и там и тут продают, соответственно адаптировав. Часто – с успехом.

– А какое это вообще имеет отношение?.. – спросил, наконец, Президент.

Секонд рассмеялся.

– Да самое прямое. Классическая операция прикрытия. Это вы Фёсту спасибо скажите. Ему после попадания в имеющуюся бифуркацию особенно делать нечего было, кроме как о дальнейших судьбах Отечества размышлять и доступные изучению реальности сравнивать. Две наших, и ещё две с половиной сильнее отличающиеся. Вот и пришла в голову идея радикального решения вопроса. А всякое дело требует идеологической подготовки, о чём у вас последние двадцать лет как-то подзабыли. Хотя исторический опыт вроде имеется. Им мой аналог и воспользовался. Совсем немного целенаправленной работы с писателями и издателями, не слишком большие финансовые вложения – и пожалуйста. Из того, что ваш друг Генрих двадцать лет назад начинал на отечественную почву прививать, причём не слишком успешно (кстати, и Вадим, и я все его книги прочли), такие вдруг плоды выросли… Теперь любое мало-мальски приличное издательство если десяток книг об альтернативных Россиях не напечатает, так вроде и зря существует…

– Понятно, – сказал Журналист. – Я ведь не договорил. Я действительно специального внимания на этот момент не обращал, а вот Генрих, помнится, ругался последними словами как раз по поводу такой, можно сказать, эпидемии. Мало что саму идею до предела опошлили, так теперь и он, получается, всего лишь один из многих «райтеров» этого типа. Обидно. Думаю, ему будет приятно теснее пообщаться с автором и исполнителем этой подлянки. Одним словом, получается, это вы с вашим братом такую дымовую завесу и психологический фон создали. И теперь, начни кто о параллельных мирах всерьёз говорить, сразу диагноз поставят…

– Именно так. Это одна сторона. А вторая…

– Тоже понятно. Оспенная вакцинация…

– Сообразительный вы человек, Анатолий. Думаю, вам не только у себя, у нас тоже работа найдётся. Именно прививка. Поэтому мы своими делами ещё очень долго можем спокойно заниматься, а когда время придёт – у широкой публики никакого шока не будет. Параллельный мир? Ну и что тут такого? Про это все давно знают… Мне Фёст рассказывал, как наш общийотец в егомире отреагировал на сообщение о высадке Армстронга на Луну. Да и большинство окружающих – тоже. Вот полёт Гагарина – это была сенсация, а Луна всего через восемь лет – уже рутина.

Пассажирам второй машины любоваться красотами вечерней столицы было некогда. Девушки наперебой изложили старшему товарищу свою идею, присовокупив, что Мятлеву она очень даже понравилась.

– Чего ж не понравиться, – усмехнулся Фёст, вольготно раскинувшись в одиночку на широком сиденье, расположенном в передней части салона, спиной по ходу движения. Не совсем удобно, но такие уж здесь вкусы – планировка современного автомобиля повторяет схему старых экипажей. Зато девушки устроились просторно, с полным комфортом – ноги вытянуть можно, от встречного ветра спереди защищает водительская кабина, с боков и сзади – сложенный тент. Между сиденьями – откидной столик с пепельницей, мини-баром, холодильником для воды и соков. Недешёвое удовольствие – нанимать такие таксомоторы, не по километражу, а «на время», но уж чего-чего, а денег Фёст с Секондом не считали, в их распоряжении имелись суммы, ради которых целая толпа олигархов «пошла бы на любое преступление даже под страхом виселицы», как написано у Маркса.

– Ему, конечно, понравилось. Нашими руками завтра власть себе вернёт, с врагами и соперниками рассчитается, после чего тепло поблагодарит за помощь и пошлёт на… Тебя, может, и не пошлёт, – издевательски поклонился Герте, прижав ладонь к сердцу, – а нас – очень даже. Чтобы «начать отношения с чистого листа». Как считаешь? – обратился он к Людмиле. – Или ты тоже обеими руками – «за»?

– Ну, я не знаю, – смутилась Вяземская, – поначалу мне показалось – правильно Герта предлагает. Мы же ведь за них воевать согласились? И я с Журналистом, и вы все потом на даче у Президента… – Она как-то растерянно посмотрела сначала на подругу, потом на Фёста. – А сейчас ты сказал, и я по-другому посмотрела…

– Неужели до вас сразу не дошло, в чём смысл всех наших «подвигов»? – тоном учителя, уставшего вколачивать в головы туповатых школьников какую-нибудь математическую теорему. – А Секонд должен был просветить…

– Это он Уварова с его Настей, может, и просвещал, – резковато ответила Герта, поняв, что не просто так Фёст говорит, знает, о чём и почему. А ему после боя на истринской даче она инстинктивно доверяла больше, чем своему непосредственному начальству. Уварова же с Анастасией она приплела просто так, от досады, невзначай проявив скрытый комплекс. Сама она на Уварова никаких видов не имела, но ощущала какое-то раздражение оттого, что Вельяминова, во всём остальном весьма резкая девушка, слишком часто смотрит на подполковника взглядом… В общем, слишком уж откровенно смотрит, добро бы – только за пределами части и служебного времени. Людмила на Фёста, впрочем, тоже. Но здесь всё совсем иначе. После того, как Герта спасла командира, она испытывала к Ляхову-первому несколько своеобразное чувство и, в общем-то, радовалась, что отдала человека, получившего от неё «вторую жизнь», в хорошие руки [7] .

– Значит, не счёл важным с вами эту тему поднимать. Да и с Уваровым, скорее всего, тоже не беседовал. Придётся мне. Вы девушки служивые, вам нравственных категорий касаться не по чину, и волновать они вас не должны, тем более, если совсем не вашего мира касаются. Это мне рефлектировать полагалось бы, с общеморальной точки зрения глядя…

Фёст закурил, что всегда делал, когда принимался философствовать или кого-то в чём-то убеждать. Наверное, у Удолина научился, тот даже лекции в университете читал с зажатой в пальцах дымящейся папиросой.