На следующее утро они проснулись с восходом солнца и позавтракали на веранде. Было прохладно, но утренняя свежесть придавала кофе особый вкус. Закутавшись в махровые халаты и плед, они сидели на качелях в глубине веранды. Франческа думала о ночном разговоре и о браке, но не упоминала об этом вслух. Крис думал о том же, но молчал, не желая волновать Франческу. Разговор так и не состоялся.

Днем они снова предались любви, после чего сменили белье на кровати с четырьмя столбиками и помыли посуду. Франческа оставила на кухонном столе записку: «Спасибо за самые чудесные выходные в моей жизни». Крис прочел ее, зачеркнул два последних слова и приписал «в нашей жизни». Франческа с улыбкой поцеловала его.

— И тебе спасибо, — сказала она. Крис перенес их вещи в машину.

Они включили сигнализацию и заперли дверь. Заходящее солнце словно провожало их. Франческа наклонилась к Крису, поцеловала его, вызвав улыбку.

— Я люблю тебя, Крис.

— Я тоже люблю тебя, Франческа! — Он протянул руку и коснулся ее щеки. Некоторое время ехали молча: слишком многое требовалось обдумать и запомнить. Казалось, все идет так, как и должно быть. Ни он, ни она еще никогда не испытывали подобного чувства.

Прошло несколько недель, а Франческа и Крис с наслаждением вспоминали чудесные выходные, проведенные в Вермонте. Мария радовалась, что в ее доме побывали такие гости, и предложила им бывать в Вермонте, когда они захотят.

Они решили помнить о приличиях до очередной поездки, но уже на следующий день осознали, что это невозможно. Дождавшись, когда Йен уснет, Крис ускользнул наверх, к Франческе. Заперев дверь, они предались любви с той же страстью, как и в Вермонте. Лишь через несколько часов Крис спустился к сыну.

Однажды ночью он признался, что каждое расставание рвет ему сердце. Они были ненавистны ему, он не мог без содрогания думать о том, что скоро придется выбираться из постели, брести вниз по лестнице и проводить ночь без Франчески. Но выбора у них не было.

— Нельзя же просто переселиться сюда и оставить Йена внизу, — возражала Франческа. — Он на нас обидится.

— Знаю. Просто когда ты здесь, а я внизу, я извожусь от тоски. До тебя слишком далеко.

Эти слова растрогали Франческу, ей самой всякий раз в момент прощания становилось тоскливо.

Однажды утром они заспались, и Йен чуть не застал их вдвоем в кровати. Хорошо еще, Франческа успела позвонить Марии и попросить ее заманить мальчика на кухню. А через несколько минут туда же заглянул Крис со свежей газетой под мышкой и заявил, что ходил за ней. Йен так и не догадался, что его отец был наверху, в постели Франчески, но без помощи Марии влюбленные непременно попались бы.

Иногда после любви они вместе нежились в огромной ванне и болтали. И чаще всего потом вновь оказывались в постели. Для них наступили золотые дни. Оба понимали, что этот ноябрь не забудут никогда. Между тем весь дом с нетерпением ждал Дня благодарения.

Талия объявила Франческе, что проведет праздник у друзей в Сан-Франциско. Они хотели познакомить ее с неким владельцем огромной яхты. Отец Франчески и Эйвери уезжали в Сан-Вэлли, к давним друзьям на праздники. Семья Криса собиралась на Мартас-Виньярде, как всегда, но самому Крису в этом году хотелось остаться в Нью-Йорке. Шарль-Эдуар и Мария предложили приготовить на всех традиционный ужин с индейкой, и Крис с Франческой возликовали и согласились. Франческе было некуда уезжать, Крису не хотелось покидать дом. Он мечтал встретить День благодарения вместе с самыми близкими — Йеном и Франческой. Дом на Чарлз-стрит стал их домом.

Ужин, приготовленный Шарлем-Эдуаром и Марией, превзошел самые смелые ожидания. Здесь были все мыслимые овощные гарниры, украшенные искусно и причудливо, индейка словно сошла с фотографии в журнале, причем повар ухитрился придать истинно американскому блюду несколько французских штрихов. Все остальное соответствовало традициям: клюквенный соус, пюре из каштанов и картофельное пюре, печенье, горошек, морковь, шпинат, спаржа с изумительным голландским соусом Марии. Этот День благодарения заслуживал славы лучшего в Америке. Из-за стола все вышли с трудом, тяжело отдуваясь. Шарль-Эдуар и Крис отправились в сад, с удовольствием дымить сигарами и потягивать «Шато д'Икем», свой излюбленный сотерн. Шарль-Эдуар сумел привить соседям по дому вкус к роскоши. Крис любил кубинские сигары, но в доме никогда не курил, да и в саду курил лишь после хорошего ужина — такого, как сегодняшний.

Мария и Франческа навели порядок на кухне, Йен уснул в комнате Марии перед включенным телевизором. Крис посвящал Шарля-Эдуара в тонкости американского футбола, разговор увлек обоих. Все четверо уже не были незнакомыми людьми, как вначале: они превратились в две пары с ребенком, сплоченный маленький союз людей, любящих друг друга. Франческа без труда могла сосчитать благословения этого праздника. Если не вспоминать о трагедии с Эйлин, год выдался удачным.

Но к заявлению, которое Мария и Шарль-Эдуар сделали после матча, Франческа оказалась не готова. Мария нерешительно переглянулась с французом, тот кивнул.