В эмоциях подопытных мелькнуло недоверие, а затем и паника. Ну, вполне естественная реакция...

– Делай как знаешь, - наконец произнес брюнет.

– Спасибки!
– просияла я.
– Извините, ребят, но ничего личного. Просто научный интерес.

Я присела на корточках перед М-21. Он было дернулся, когда я протянула руки к его вискам, но всего один психический импульс остановил его. Вздохнув, я закрыла глаза и нырнула в его внутренний мир.

Глава 7.

М-21.

Холодно... Здесь, в их общей камере, всегда холодно с того момента, как все остальные умерли. И слишком много белого цвета: стены, потолок, пол... Даже его одежда. А еще здесь слишком тихо, нет ни одного звука. Он понятия не имеет, как оказался тут фактически посредине того боя. Может быть, он сам умер, и это его посмертие? Смешно. У подопытного образца даже посмертие соответствующее. Его личный ад, лаборатории проекта "М"...

– Ты долго тут будешь рассиживаться?
– оборвал его чей-то недовольный голос. Что? Но здесь же никого... Подняв глаза, он окинул взглядом помещение - и вздрогнул. Напротив него стояла незнакомая девушка, лет пятнадцати от силы, в таких же белых, как у него, свободных шортах и футболке. Короткие штанины и рукава не скрывали бинтов на ногах и правой руке, конечности казались слишком тонкими. Во вьющихся каштановых волосах виднелась седина, вокруг странно знакомых желтых глаз было множество мелких царапин, на подбородке алел свежий кривой шрам. Такой же экспериментальный образец? Нет, вряд ли. Из образа выбивалась трость, на которую девушка опиралась левой рукой. Даже на вид недешево стоящая, из черного дерева, украшена головами змей. Одна, две, три... восемь. Зачем столько-то?

– А тебе какое дело?
– безучастно спросил он. Все равно он уже мертв... Умер, так и не выполнив обещание.

– Нет, ну он обнаглел!
– воскликнула девушка.
– Давай, поднимай свою ленивую задницу!

– Пошла ты...
– вяло огрызнулся он.
– Я устал.

– Устал он! Псину пнули, она обиделась и забилась в конуру!
– крик отразился от стен.
– А о своем обещании ты подумал? Твой напарник вряд ли сможет все выполнить самостоятельно.

Псину? Знакомые какие-то слова...

– Чем я могу помочь?
– устало прикрыл глаза он.
– Я же уже мертв...

– И не надейся!
– гаркнули у него прямо над ухом.
– Накуролесил, а сам бежит! Тоже мне, мужчина...

Стоп. Что?

– Я жив?
– неверяще приоткрыл глаза он.

– Тебе что, память отшибло?
– лицо девушки было искажено злостью. Рывок, и он практически стоит на ногах, а она зажимает ворот его майки в правой руке. Бинты на руке начинают окрашиваться розоватым.

Это прикосновение словно послужило толчком, и воспоминания словно нахлынули на него. Неожиданно остановившийся бой - хотя какой там бой, так, избиение младенцев - фигура той школьницы, Юны, в проходе, странный разговор, ее речи о чтении мыслей...

– Ты!
– рука послушно трансформировалась.

– Ну, я, - пожала плечами она.
– Вспомнил?

– Где мы?

– В твоем внутреннем мире, - усмехнулась Юна... или же Карада?
– Тут забавно, правда? А знаешь, что забавнее всего?

Он недоуменно огляделся по сторонам. Камера как-то неуловимо изменилась... Стоп. На стенах было множество трещин, и они складывались в изображения и надписи. На одной стене самыми глубокими трещинами были изображены все они, выжившие на первом этапе эксперимента. На второй - лицо доктора Кромбеля и какие-то строки. На третьей же и четвертой продолжались эти строки. И, главное отличие... Двери тут не было. Вообще.

– Может, ты и не знаешь, но во внутреннем мире каждая деталь символична, - вздохнув, начала объяснять его собеседница.
– К примеру, замкнутое помещение означает стену между собой и всем остальным миром. Отсутствие дверей или окон в таком случае свидетельствует о сильном и постоянном ощущении безысходности. Обилие белого цвета говорит о внутренней пустоте. Трещины говорят об идущих деструктивных процессах психики. Зеркала или иные отражающие поверхности, сотворенные человеком, указывают на наличие шизофрении. Разнообразные же рисунки или надписи означают наличие ментальных закладок.

Стоп.

– Ты еще тогда говорила о закладках, - произнес он. Все верно, организация своего не упустит...
– Чем они тебе так интересны?

– Слишком явно чувствуются, - пожала плечами она.
– Значит, или сделаны донельзя грубо, или же на грани срыва. Сам смотри...

Действительно, лицо Кромбеля на стене и записи говорят сами за себя.

– Да, я не ошиблась, - подошла к стене девушка. Под ее взглядом трещины на стене начали зарастать, и вскоре были видны лишь блестящие квадраты плитки.
– И правда, висят на соплях.

Уничтожать закладки врагу...

– Зачем?

– Что зачем?
– она развернулась к нему, отрывая взгляд от зарастающих трещин на другой стене.
– Зачем я снимаю тебе закладки? Если тебе будет так проще, считай, что я идеалистка, думающая, что ты не виноват.

– Лжешь.

– Лгу.

– Тогда зачем?

– Ну...
– она взъерошила волосы.
– Считай это чем-то вроде профессиональной этики. Может, если бы закладки стояли красиво и аккуратно, я и полюбовалась бы да оставила бы так, а это убожество грех не стереть.