Кроме этого, я немножко коллекционер. Мне нравится покупать по Интернету то, что меня интересует.

— И что вы покупаете?

— Вещи, которые многим людям покажутся ненужными. А для меня они интересны.

Это очень специфическое американское хобби, но, когда мне было семь лет, я начал коллекционировать автомобильные номерные знаки. Системы регистрации автомобилей в разных странах отличаются очень сильно.

— Сколько в Вашей коллекции экземпляров?

— Около четырех с половиной тысяч.

В Соединенных Штатах, начиная с 1900-го года, автовладельцы должны были менять номера каждый год, а старые оставлять у себя. Для некоторых вешать номера на стены гаражей стало уже традицией.

— Очень большой вам нужен гараж…

— (Смеется—прим. автора.) У меня в Штатах номеров висит много, но большая часть хранится в коробках. Должен признать, что по мере того, как становлюсь старше, коллекционирую уже не так рьяно. На интернет-аукционах нахожу знак, который мне нравится, раз в две-три недели.

Кстати, и со своей женой я познакомился тоже благодаря своему хобби.

Я уже сказал, что начал собирать автомобильные номерные знаки в раннем детстве. И вскоре стал членом клуба, который объединяет всех, кто увлечен именно этим. В 13 лет познакомился с членом клуба, который интересовался международными номерными знаками.

У нас начался очень продуктивный обмен. Периодически встречался с ним и его женой на заседаниях клуба. Потом поступил в университет, и коллекционирование на время отошло на задний план. Вернулся к этому занятию только после окончания учебы. В клубе вновь встретил старых знакомых, которые познакомили меня со своей дочерью. И через какое-то время Дэйна стала моей женой.

Конечно, я не могу рекомендовать коллекционирование автомобильных знаков, как еще один способ знакомства с будущими женами, но в моем случае это сработало. У нас с Дэйной две дочери—Кейтлин и Aлисон. Сейчас они учатся в Минске, в международной школе.

— Традиционный вопрос. Что Вам в Беларуси нравится больше всего?

— Гостеприимство, открытость людей, желание побольше узнать об американцах. Это ощущается не только в столице, но и везде, где я бываю – будь то Рубежевичи или Морочь, что в Клецком районе.

Отдельно хочу сказать про климат. После Калифорнии и Африки думалось, что зимы не бывает вообще, а мне нравится климат, в котором есть все четыре времени года.

Кроме того, меня очень интересует история вашей земли.

— И последнее. Сколько в среднем стоит автомобильный номер?

— Это легко узнать в интернете. Цена зависит от множества факторов. Недавно вышедшие номера стоят 5-10 долларов.

Но бывают и другие случаи. Например, в 1933-м году была выпущена серия автомобильных номеров специально к инаугурации Президента Франклина Рузвельта. С тех пор выпуск номеров к инаугурации президента стал традицией. Но та серия была самой первой. Теперь они стоят 4-5 тысяч долларов.

Повторюсь, это весьма специфическое хобби. Для многих номер — кусок железа, а для коллекционера, который знает все нюансы и обстоятельства, он весьма любопытен.

18.07.08

Банально, однако судьбы многих из наc, действительно, напоминают причудливые кружева, сплетенные мастерицей по имени Жизнь. Конечно, было бы разумно как-то обойти это старый словесный штамп, но уж больно он подходит к ситуации. У посла Израиля в Беларуси Зеева Бен-Арье узоры Жизни получились просто уникальными.

— Традиционная просьба рассказать о себе.

— Родился уже достаточно давно, 30 октября 1945-го года. В Харькове. Все мои родственники были врачами, и для родителей медицина была всем — профессией, призванием, мировоззрением, жизненным кредо и, если хотите, даже национальностью. Рос в семье единственным ребенком.

Отец, Леонид Исаевич, достаточно поздно женился, и они с моей матерью (её звали — Елена Викторовна) уже не решались на продолжение рода.

Впрочем, все относительно… Мне сейчас 62-а года, а моей дочери год и 10 месяцев. Ему тогда было только 38 лет. По сравнению со мной совсем молодой.

К сожалению, он очень рано умер, в 58 лет.

Безусловно, среда, где я рос, сильно повлияла на моё воспитание. Главное в ней – служение человеку, высочайшая порядочность и готовность в любых условиях прийти на помощь. Надеюсь, именно так и получилось.

Это плюс. Минусом можно назвать то, что официально никакие национально-политические «нюансы» в семье не существовали. В реальности все было далеко не так. Мой дедушка, Виктор Моисеевич Коган-Ясный, очень известный врач (не только в харьковском, но и во всеукраинском масштабах) был арестован первым, когда печально известное «дело врачей» докатилось до Харькова. Он возглавлял Медицинское общество Харькова. Освободился только после смерти Сталина. Годы, проведенные в лагере, очень серьезно сказались на его здоровье.