— Могу я познакомиться с вашими коллегами? — любезно вопросил я. — Будьте добры, в порядке старшинства. Имя, звание, занимаемая должность…

Мистер Уир взял себя в руки и, не задавая лишних вопросов, назвал всех. Надеялся, что мы представляем некую официальную власть, которая будет снисходительна к пленным…

Улов оказался скромный, но вполне достаточный для дальнейшей работы. Четыре уорент-офицера, два сотрудника администрации, один офицер связи. Прочие — мусор, вроде парамедиков или обслуживающего персонала, что было подтверждено данными личных карточек.

— Забираем господина коммандера и этих семерых, — передал я Стрельцову, опустив маску шлема. — Остальные пускай до времени посидят здесь…

— Как скажешь. Работу с компьютером мы закончили, можно готовиться к эвакуации.

— Много информации?

— Хватает. Наши техники сняли накопители с цепочками ДНК, исключение составляют сектора, поврежденные близким взрывом…

— Сэр, что с нами будет? — Осмелевший мистер Уир решился, шагнул вперед и взял меня за плечо. — Вы можете сказать, что происходит? Кто вы?

— Подчиняйтесь военным, и тогда, возможно, некоторые из вас будут жить еще какое-то время, — абсолютно честно ответил я, активировав внешний динамик боевого костюма. — На прочие вопросы вы получите ответ в другом месте и в другое время…

С момента выхода из Лабиринта прошло два часа семнадцать минут, мы значительно опережали график, и можно было не торопиться. Я вновь насладился уровнем подготовки и организации “Бородинцев”, за кратчайшее время доставивших пленных на борт своего челнока и оказавших им необходимую медицинскую помощь. Человек в осмотической маске мог вынести условия LV-3324 лишь на протяжении трех—четырех минут — чересчур низкое атмосферное давление и крайне агрессивная внешняя среда способны убить любой живой организм.

Погрузка закончилась, передо мной гостеприимно раскрылся люк воздушного шлюза “Кречета”, затем следовало подождать, пока корабль не опрыскает мой боевой костюм какой-то гадостью, призванной смыть радиоактивную пыль.

Челноки стартовали одновременно, я шел в арьергарде, левее и ниже десантного модуля. Мы прошили облачный слой, вырываясь из гравитационных пут малой планеты. Впереди вспыхнул всеми оттенками яркой синевы газовый гигант, освещенный лучами двух звезд Тридцать Шестой Змееносца.

Почти невидимая на фоне звездной россыпи Млечного Пути серебристая точка обрела форму грозного “Измаила”. Как только челноки миновали силовые щиты и створки шлюзов летной палубы закрылись, материнский корабль сбросил торпеду, которая медленно направилась к LV-3324.

Северное полушарие небольшого планетоида озарилось могучей бело-оранжевой вспышкой, ударная волна разогнала облака. Вскоре огненный шар начал меркнуть, перерождаясь в черно-серое пятно на белом диске.

Дело сделано. “Измаил” начал разгон до точки входа в Лабиринт.

Угрызения совести меня не терзали, и кровавые мальчики в глазах не появлялись. Мы были в своем праве — вечном и неоспоримом праве сильного.

— Весьма впечатляет, — проворчал Бибирев, когда экран голопроектора погас. Адмирал вместе со мной пересмотрел запись наиболее интересных фрагментов боя и вроде бы остался доволен. — Смотрится жутковато, откровенно говоря. Мы пока сами не осознаём, какие серьезные игрушки заполучили в руки и чем придется за них расплачиваться… По оценкам “Птолемея”, общая огневая мощь единственного такого соединения троекратно превосходит силы ударного авианосца с кораблями сопровождения. В ближайшие несколько месяцев сообщество искусственных разумов обещает реконструировать еще четыре крейсера подобного класса, и этой эскадры хватит, чтобы держать под контролем околоземное пространство и район Гермеса — корабли будут защищены от воздействия Вольфа 360 не хуже, чем рейдеры многоуважаемого Бориса Валентиновича.

— Придется извиниться перед Удавом, — хмыкнул я. — Корсары капитана Ярцева в азарте сожгли его наблюдательный зонд. Был приказ уничтожать любые искусственные объекты, вот и…

— Варвары, — фыркнул Бибирев. — Удав исправил вашу ошибку, новый автоматический модуль был заброшен в систему Тридцать Шестой Змееносца уже через час после триумфального отбытия “Измаила” к Сириусу. Оставлять этот район без надзора мы не имеем права, мало ли что?

Адмирал не ошибся — мы вернулись в Солнечную систему только через двое суток, прыгнув через Эпсилон Индейца и LHS-11 к Альфе Большого Пса, где старательно делали вид, что занимаемся проверкой всех узлов корабля, недавно вышедшего из ремонта. “Измаил” висел на орбите Афродиты на глазах у европейцев и американцев, транспортный челнок запросил у наших колонистов продовольственный резерв и отправил грузовой челнок на планету. Ничего особенного, сельское хозяйство на Афродите тоже является приоритетной отраслью экономики, только, в отличие от Гермеса, там хорошо развита перерабатывающая промышленность — большинство рационов для Дальнего Флота и армии изготавливается в колонии “Киржач-4”.

Внешне “Измаил” ничем не отличался от десятков других кораблей подобного класса, производимых земными судостроительными корпорациями. Созданные “Птолемеем” генераторы защитных полей были вырублены, новейшие орудия укрыты за щитками дюз, а истребители спрятали в трюм, на техническую палубу — все знают, что легкие крейсера могут нести не больше десятка малых кораблей, а у нас их было аж пятьдесят четыре: “Птолемей” сэкономил полезную площадь для размещения дополнительных челноков благодаря более компактным реакторам и двигателям, установленным во время модернизации корабля. Любой сторонний наблюдатель, взглянув на “Измаил” со стороны, разницы между ним и однотипными кораблями не заметит. И уж точно не сможет предположить, что этот небольшой крейсер способен за полчаса расправиться с флотилией из сорока двух единиц, двенадцать из которых являлись боевыми кораблями среднего тоннажа.