Старые здания «Пулкова» снесли еще лет двести назад, и теперь их изображения можно увидеть только на фотографиях. Взамен были сооружены три новых терминала, два из которых обслуживали внутренние и международные рейсы. Третий комплекс, стоящий на отшибе принимал орбитальные «челноки»; прибывавшие с пересадочных станций на Луне и с огромного искусственного спутника «Кронштадт», вращавшегося на орбите Земли.

Сегодня был понедельник, а ранним утром первого рабочего дня недели активность в аэропорту снижается до минимума, благо отпускники, туристы и возвращающиеся из командировок люди должны были прилететь в выходной день, то есть вчера. Маша зашла в здание международного терминала, совершенно не обратив внимания на веер почти незаметного луча сканера, ощупавшего новую посетительницу, дабы проверить – пет ли при ней оружия или пластиковой взрывчатки. Биоробот, стоявший в дверях, проводил человека вежливым полупоклоном.

Людей действительно мало. Две стайки иностранных туристов (немцев, если судить по черно-бело-красным флажкам на куртках), вероятно, должны отправиться ближайшим рейсом в Берлин. Отдельно от других расхаживают профессионально-насупленные дяденьки в длинных темных плащах и с изящными чемоданчиками в руках – русские бизнесмены, отправляющиеся по своим делам на запад. Шуршат роботы-уборщики, более похожие на черепашек, собирающих пыль в свое округлое чрево. Автоматы по продаже напитков и бутербродов мерцают веселыми огоньками.

Благолепие…

Однако опытный глаз путешественника без труда различает неприметные фигуры полицейских в темно-синей форме, украшенной символикой МВД – сжимающим в лапах щит и меч двуглавым орлом в одной короне. Военный патруль, незаметно прохаживающийся мимо пассажиров. Будто напоказ установленные по всему залу миниатюрные видеокамеры наблюдения, бронестекла над кассами… Безопасность в аэропорту поставлена на высший уровень.

Объявили берлинский рейс, подданные кайзера Фридриха, громко крича что-то на немецком, табуном рванулись к стойке регистрации, а Маша, пропустив взглядом развешанные под потолком телевизоры с одинаковой и немного идиотической развлекательной программой, обратила внимание на большое табло с расписанием. Транзитный самолет компании «Эр-Франс» из Парижа и далее через Новосибирск в Токио должен приземлиться через десять минут.

– Успела, – буркнула Маша себе под нос. – Но все равно это свинство.

«Свинством» было то, что человек, которого она встречала, позвонил Маше за пятьдесят минут до приземления прямо из самолета. Он не просил встретить, а только доложился, что приезжает и хотел бы увидеться. Естественно, Мария Дмитриевна, плюнув на оставленную домашнюю работу, сорвалась и, каким-то чудом не попав в аварию, успела добраться с Петроградской стороны, где была ее квартира, до аэропорта за полчаса.

Маша нашарила в кармане двухкопеечную монету, отправила кругляш в прорезь автомата и получила от робота-торговца свою баночку с квасом и металлически-неживое «большое спасибо». Затем поднялась по эскалатору на второй этаж и, подойдя к огромному окну, всмотрелась.

В предрассветных сумерках ярко вырисовывались оранжевые огоньки, ограничивавшие полосы, сияли голубым прожектора на вышках, а уже совсем недалеко горели в морозном воздухе посадочные огни парижского рейса, заходившего с запада в сторону Пулкова.

Прижавшись лбом к стеклу, Маша наблюдала, как узкий и стреловидный, остроносый «Конкорд-2000» – гиперзвуковой самолет, преодолевающий расстояние от Парижа до Питера за один жалкий час, – коснулся бетонной полосы, на удивление изящно вырулил на основное поле, где его взял под свою опеку маленький транспортер аэродромных служб, а затем подкатился к причальному терминалу. Тогда же радостно зарычали движки стоящего рядом немецкого «мессершмитта» – белого, толстенького и напоминавшего упитанного баварского ребенка. Тевтоны, загрузившись пассажирами и багажом, поползли к освободившейся полосе. Черный орел кайзера, вырисованный на киле, смотрел на русскую вьюгу насмешливо и любопытно.

– Ну, пошли встречать, – вздохнула Маша. – И чего ему вдруг приспичило прилететь?

Пограничные формальности были короткими. Пассажиры, высаживающиеся в Петербурге, немногочисленны, от силы человек десять – кто ездит путешествовать зимой? Таможня оказалась к ним благосклонна, документы не вызвали претензий чиновников. В отдалении снова взвыли двигательные установки французского самолета, торопящегося уйти дальше на восток, к берегам островов Страны восходящего солнца.

Маша стояла в зальчике сразу за таможней, дожидаясь внезапного гостя. Вышли две толстые француженки, судя по виду – туристки, с маленькими сумочками и одной-единственной невесомой тележкой, на которой громоздился коричневый чемоданчик, за ними появился серьезный господин исключительно делового вида, потом…

– Ау! Привет! Больше полугода не виделись?

– Как оно в Тулузе? – ответила Маша на приветствие несколько более сварливым голосом, чем ей хотелось. – И вообще, лейтенант, у нас тут мороз. Теплые вещи взяли?

Перед Машей стоял невысокий молодой человек, темноволосый и, судя по выражению карих, чуть узковатых глаз, очень хитрый. Черная военная форма, украшенная серебряными галунами и нашивкой на правом рукаве с изображением мифологического существа – лев с крыльями и головой орла. Из-за этой эмблемы «грифонов» иногда называли «мутантами», на что десантники ужасно обижались.

Мимо чинно продефилировал военный патруль, начальник – капитан внутренних войск – осмотрел черный с серебряными пуговицами китель лейтенанта, но докапываться не стал. Космический корпус Империи в армии уважали, а если уж видели шеврон группы «Грифон» – начинали завидовать.

– В Тулузе? – нахмурился военный с двумя маленькими звездочками на светлых погонах. – Там хорошо. Тепло. Яблоки, вино. Да, Маша, большое спасибо, что вы меня встретили… Сейчас мне не у кого остановиться в Питере, двоюродный брат уехал в командировку, квартира закрыта, а гостиница… В гробу видел.