– Здесь находиться крайне неблагоразумно. Ибо древнее высказывание «И у стен имеются уши» очень даже справедливо в отношении нашего музея. Тут у Серафимы полно соглядатаев. Приходите минут через десять к столовой. Она все равно уже закрыта. Я вам все расскажу! В музее творится что-то странное! И страшное!

Она выскользнула из комнаты, Анна же подошла к окну и уставилась в него. Над лесом растекались золотые лучи постепенно клонившегося к закату солнца. В его лучах были видны тучи мошкары, которые парили над деревьями. Около них носились стаи юрких стрижей.

Картина идиллическая, а с другой стороны тревожная. Анна не верила в то, что Инга Валерьевна пыталась заговорить ей зубы, потому что она сама убедилась в том, что в «Чертяково» происходит много странных и страшных вещей. И это бросилось в глаза не только ей одной.

Выждав десять минут – за это время в гардеробную наведались еще две сотрудницы, – она спустилась к столовой. Та, как и говорила экскурсоводша, была заперта. Анна дернула ручку, и тут из-за угла появилась Инга Валерьевна.

– Сюда, сюда! – прошептала она придушенным голосом, увлекая Анну куда-то вбок. Они оказались в зале, где еще витал запах обеда.

Закрыв дверь, Инга Валерьевна заметила:

– Прошу прощения за шпионские страсти, однако иначе в «Чертяково» нельзя – у Серафимы везде свои глаза да уши. И поговорить во дворце толком нельзя. Тем более что я своего рода пария, отверженная. С тех пор как… – Она смутилась и продолжила: – С тех пор как Борис Борисович и я стали друзьями. О, я вижу в ваших глаза упрек!

– До вашей личной жизни мне нет дела, – ответила Анна, – и до личной жизни Бориса Борисовича тоже. Не кажется ли вам, что лучше включить свет?

Сквозь прикрытые жалюзи окна проникал мрачный, серый свет. В столовой царил полумрак, внушавший ужас и ввергавший в трепет.

– Нет, что вы! – заявила испуганно Инга Валерьевна. – Тогда Серафиме сразу донесут, что в столовой кто-то находится. И попомните мое слово – не пройдет и пяти минут, как она заявится сюда с ревизорским визитом. Это не женщина, а настоящая фурия!

Анна еле сдержала улыбку – похоже, Инга Валерьевна была права, ведь Серафима Ниловна всегда появлялась в самый неподходящий момент.

– Вы человек здесь новый, к нашим интригам непричастный! – заявила экскурсоводша. – Я работаю в «Чертяково» почти столько же, сколько и Серафима. И когда-то мы были лучшими подругами. Мне неприятно вспоминать эти времена, потому что мы тогда работали вместе и вместе же гнобили конкурентов и плели интриги. Напрасно улыбаетесь, Анна Игоревна, – в провинциальном музее интриги могут быть и посущественнее, чем при папском дворе Александра Борджиа!

Анна кивнула, а Инга Валерьевна продолжила:

– Да, мы были лучшими подругами, но только много позже я поняла, что Серафима, человек, собственно, не особенно одаренный в научном плане, использовала меня в своих низменных целях. Да-да, не удивляйтесь, это она сейчас такая важная. Работает над докторской диссертацией, которую, вне всяких сомнений, и защитит в следующем году в Питере. Только вот свою кандидатскую она не писала – она украла все материалы моего исследования! Моя работа была практически завершена, а она оплела меня сетью интриг, похитила рукопись, уничтожила две другие копии, а затем еще нагородила целый Эверест лжи, чтобы мне никто не поверил и истинной жертвой сочли ее!

Экскурсовод горестно вздохнула.

– Хотя с тех пор прошло почти двадцать лет, я, конечно, этого забыть не могла. Но она украла не только мое исследование, она украла у меня любимого человека! А затем вышла замуж за тогдашнего директора нашего музея, и он скончался при весьма таинственных обстоятельствах. Официально – по причине несварения желудка, вызвавшего у него сердечный приступ. А по слухам…

Она понизила голос и прошептала:

– По слухам, она просто отравила старика! Потому что она изменяла ему тогда с Борисом Борисовичем, являвшимся его заместителем. И явно сама метила на директорское место. Но потом сочла, что лучше усадить в него мужа-марионетку, а самой управлять всем.

Анна верила, что Серафима способна на многое. Но на убийство? Да, и на убийство тоже! Ведь кто-то же убил работника музея, причем зверским способом. И она сама не исключала того, что к этому причастны Горянские.

– Не буду утомлять вас перечислением всех подвигов Серафимы. Несть им числа, как говорится. Но в последнее время она, кажется, занялась новым проектом. Мне удалось узнать, что они разыскивают во дворце комнату…

– Комнату? – переспросила Анна, чувствуя, как у нее пересохло во рту. Неужели…