— Что поделаешь! — вздохнула Дженни и вернулась к фотографиям.

— Ну что за люди! Так и норовят обдурить.

— Не преувеличивай, — сказала Дженни. — По правде говоря, я теперь даже не помню, как он выглядит. Я бы не узнала его, если бы мы встретились. А мама все выдержала. Все обошлось. Вот посмотри, Слевин, какая у Эзры здесь старомодная стрижка.

Слевин пожал плечами и переключил телевизор на другую программу.

— Видишь, какая я была в твоем возрасте? — Дженни протянула ему свою фотографию, в клетчатом берете.

Он посмотрел и нахмурился.

— Кто это?

— Я.

— Нет, не ты.

— Уверяю тебя, я — в тринадцать лет. Мама пометила на обороте дату.

— Это не ты! — сказал он. Голос у него был необычно высокий, как у маленького ребенка. — Это не ты! Ну сама погляди! Как из концлагеря… Анна Франк! Кошмар! Ужас какой-то!

Удивленная, она перевернула снимок и еще раз посмотрела на него. В самом деле, фотография не особенно удачная: темноволосая маленькая девочка с худым настороженным лицом. Но не настолько ужасная, как он говорит.

— Ну так как же? — спросила она, снова протягивая Слевину снимок.

Он отпрянул.

— Это кто-то другой. Не ты. Ты всегда смеешься, всегда веселая. Это — не ты.

— Ну ладно, будь по-твоему, — сказала она и принялась рассматривать остальные карточки.

— Я хочу поговорить с тобой о вашем старшем, — сказала мать по телефону. — Как его зовут? Кевин?

— Слевин, мама, боже ты мой!

— Так вот: он украл мой пылесос.

— Что?

— В воскресенье, когда вы заезжали проведать меня, он забрался в кладовку и унес мой пылесос.

Дженни опустилась на кровать.

— Повтори, пожалуйста, еще раз, — попросила она.

— Пылесоса нет вот уже целую неделю, — сказала мать, — и я все не могла понять, в чем дело. Ведь точно знаю, воры к нам не лазили, а если бы даже и забрались, кто польстится на это старье?

— Но почему ты подумала на Слевина?

— Сегодня днем соседка, миссис Артур, сказала мне: «Не вашего ли внука я видела в прошлое воскресенье? Такой упитанный мальчик? Укладывал ваш пылесос в багажник машины».

— Не может быть! — сказала Дженни.

— А ты откуда знаешь? Откуда ты знаешь, что может и чего не может быть? Он нам чужой, Дженни. Эти дети достались тебе, как людям достаются гости на уикенд.

— Ты преувеличиваешь, — сказала Дженни.

— Все, о чем я прошу, — сходи в комнату Слевина и проверь. Проверь, и дело с концом.

— Как, сию минуту?

— У меня весь ковер в пуху.

— Ну ладно, — согласилась Дженни.

Она положила телефонную трубку на подушку и поднялась со второго этажа на третий. Слевинова дверь была открыта, но мальчика в комнате не было, хотя из радиоприемника громыхала рок-группа «Джефферсон-Эрплейн». Она осторожно перешагнула через рюкзак Слевина, обошла шаткую стопку журналов «Популярная наука», открыла стенной шкаф и тотчас наткнулась на материн пылесос. Она бы не спутала его ни с каким другим — старый пылесос с серым матерчатым мешком для пыли. Провод был аккуратно свернут и как будто не поврежден. Она бы еще поняла, если б Слевин разобрал пылесос, чтобы узнать, как он работает. Или сломал его в припадке ненависти к Перл. Но нет, вот он — цел и невредим — стоит в шкафу. Озадаченная Дженни помедлила несколько минут, потом вынула пылесос из шкафа и стащила его вниз по лестнице к телефону. В трубке нетерпеливо дребезжал голос матери:

— Дженни, Дженни!

— Ты права, — сказала Дженни, — я нашла пылесос в его комнате.

Последовала пауза, которую мать могла бы заполнить возгласом: «А я что говорила?» Но Перл великодушно промолчала. А потом наконец заметила:

— Может, он, сам того не сознавая, просит о помощи?

— Кражей пылесоса?

— Он ведь все-таки очень милый мальчик, — сказала Перл, — это сразу видно. Может, ему нужна помощь психоаналитика или кого-нибудь в этом роде?

— Скорее всего, ему нужно, чтобы в доме у нас было почище. В его стенном шкафу столько пыли, что задохнуться можно.

Дженни представила себе отчаявшегося Слевина за кражей принадлежностей для уборки: у одного соседа он крадет веник, у другого пасту для чистки ванн — и собирает все это с тем же рвением, с каким собирал монетки с профилем индейцев. На нее вдруг напал смех.

— Ох, Дженни! — с грустью сказала мать. — Ну почему ты все превращаешь в шутку?

— Я же не виновата, что случаются такие смешные истории, — ответила Дженни.