Никто не оказал никакого сопротивления. Ни к чему оказалась вся наша чёткость, никто не пытался взять нас «на посадке», не говоря уж о том, чтобы сбить транспорты ещё в атмосфере. Наши ботинки прогрохотали по пустым холлам аэровокзала, по битому стеклу и пластику, остались позади изломанные стойки контроля и таможни, перевёрнутая мебель; кое-где на кофейного цвета стенах чернели уродливые пятна подпалин – тут кто-то стрелял из огнемёта. В паре мест нашлись следы пуль, но не более. Здесь не было серьёзного боя. И совершенно непонятно было, кто с кем сражался. Не похоже, что порт атаковали внезапно, когда он забит пассажирами. Тревогу, наверно, объявили заранее – этим объяснялось полное отсутствие брошенных вещей. Когда началась стрельба, в аэропорту оставалась только охрана. Наспех вооружённая тем, что попалось под руку, в том числе старыми ранцевыми огнемётами. Огромные окна не заложены мешками с песком, никто не позаботился оборудовать пулемётные гнёзда, возвести нормальные заграждения, в конце концов, завезти достаточно боеприпасов! Раздва-кряку с ребятами пришлось пропахать на пузе весь второй этаж, прежде чем они набрали две дюжины стреляных гильз

Перестрелка здесь кончилась, не успев начаться.

Огромная привокзальная площадь была пуста. Ветер гоняет успевший скопиться мусор. Ни одной машины Виднеется невдалеке конечная станция монорельса, весёлой раскраски жёлто-синие вагончики застыли в ожидании пассажиров, которые так и не появились.

Наши шаги отгрохотали и затихли. Подразделения десанта без единого выстрела взяли космопорт. Переговорник ожил и вновь замолчал: первая фаза операции выполнена. Теперь ждём всей техники, и вперёд...

Конечно, весь десант Империи не смог бы оккупировать целую планету. Только Внутренние Планеты могли похвастаться миллиардным населением, на большинстве Внешних Колоний не насчитывалось и десяти миллионов человек. А уж у нас, в Дальних Секторах, и сто тысяч было редкостью. Новый Крым с его рассеянным по островам и архипелагам миллионом был исключением – благодаря райскому климату. Наша задача – ударить по узлу сопротивления. Навязать противнику бой. Найти его и уничтожить. По планете можно кружить вечно...

Мы ждали. Ребята совсем успокоились, даже Кряк. Гюнтер травил анекдоты, бородатые и, на мой вкус, совершенно дурацкие, но напряжение как-то отступало. До самого вечера мы пролежали на брюхах, до одури вглядываясь в серый асфальтопластик площади, – ничего. Командование не рисковало. Никто не собирался бросать части в неизвестность. Десант неторопливо, в противоречии со всеми своими уставами, выгружал тяжёлое оружие. Сапёры торопливо рыли траншеи и котлованы, лился бетон, по периметру космодрома возводилась оборонительная полоса. В небе становилось тесно беспилотным разведчикам. А мы валялись на расстеленных спальных мешках и в свободное время резались в «ножички» на деньги. Начальство старательно нас загружало, но даже оно понимало, что в боевой обстановке заставлять солдата вручную копать противотанковые рвы всё время не слишком разумно.

Три дня мы провели в томительном безделье. Как говорится, размахнулись, а бить некого. Теперь-то я понимал, что наша первая волна фактически вызывала удар на себя, мы были очень уязвимы – словно приглашение врагу атаковать. Однако он оказался то ли слишком глуп, то ли очень умён и нападать не стал. Ни в первые минуты после нашей высадки, ни в первые часы, ни даже в первые дни.

За первой волной начала прибывать вторая. Главные силы. Нас подпирали армейскими частями, сразу двумя полнокровными армейскими корпусами. Космопорт не затихал ни на мгновение, транспорты прибывали один за другим, и тягачи едва успевали оттягивать ещё не остывшие махины прочь с посадочных площадок.

Выгрузилась техника 3-го танкового корпуса, 6, 7 и 19-я танковые дивизии, 168-я пехотная. Промаршировали мимо нас части 42-го армейского корпуса, 39, 161 282-я дивизии. А мы всё сидели, охраняя взлётное поле словно для десанта не нашлось бы более важных дел!

Корпуса прошли и развернулись. Приготовились к бою, а его всё не было Можно только догадываться, как рвали на себе волосы интенданты и финансисты, прикидывая переброску на край света группировки почти в сто десять тысяч человек, тысячу танков, две сотни самолётов и геликоптеров и прочее, прочее, прочее..

Вся эта армада медленно растекалась окрест. Смысла я не видел. На Омеге, похоже, не осталось никакого населения. Что с ним случилось, куда они пропали – бог весть.

Прошла целая неделя. Мы отшлифовали, по моему мнению, до немыслимого блеска искусство рыть траншеи – хоть сейчас в инженерную академию, все углы – в пределах одного градуса, согласно самым строгим уставам. Командование, наконец, наигралось в солдатики, передвигая по карте флажки, что обозначали танковые и моторизованные полки и батальоны, и решило дать всем прикурить.

То ли что-то нашла разведка, то ли что-то увидели спутники – всё, само собой, держалось в твёрдом секрете. Но в одно поистине прекрасное утро нас построили и как в старые добрые времена, погрузили в чрево атмосферного транспортника.

Без малого двенадцать часов полёта. И, тоже как в старые добрые времена, прыжок с парашютом – в неизвестность.

Батальон десантировался со стандартно-непонятным заданием «провести разведку местности и действовать по обстановке». Местность, впрочем, оказалась красивой, низкие лесистые предгорья, где текла, собирая воды с горных вершин, достаточно редкая для Омеги большая река. Очень быстро она вырывалась из узости ущелий на степной простор и разливалась широко, плавно и величественно неся свои воды к недальнему морю.