У неё почти не чувствовалось акцента. И она знала все идиомы. Так говорят если действительно изучают русский много лет или живут среди тех, для кого этот язык родной.

– Спасибо, Гилви. Я этого не забуду. А теперь давай спать. Завтра и в самом деле трудный день.

Наутро парни нехотя вылезали из нагревшихся за ночь спальных мешков. Нас никто не потревожил. Да и кто мог? Живая река осталась далеко внизу. А впереди, на склоне, на самом деле чернело отверстие пещеры, из которого густыми потоками выползала слизь, сейчас похожая на расплавленный и начинающий застывать парафин. И, само собой, в ней медленно плыли коричневые точки зародышей. Даже примерно невозможно было сосчитать, сколько их.

– Туда, – холодно сказал секурист.

Гилви и две обер-лейтенантши шли в середине процессии. Моё отделение разделилось на две пятёрки. Склон был крутым, но не слишком, демонстрировать альпинистские навыки ни от кого не потребовалось.

Метрах в десяти от потока мы остановились. В базовом лагере было вдоволь всякого снаряжения, и сейчас секурист со своими блондинками засуетились, составляя вместе и соединяя кабелями какие-то небольшие электронные блоки, с панелями, густо усеянными миниатюрными тумблерами и верньерами.

– Сперва просканируем, а там... Гилви тоже раскрыла свой компьютер и подключилась к остальным. Развернула зонтик антенны.

– Госпожа роттенфюрер, – секурист сегодня был донельзя официален, – мы в сети?

– Так точно. Связь со штабом установлена.

– Отлично. Гретхен, Мартина?

– Пять минут, герр риттмейстер. Балансировка...

– Даю пять минут. Штабс-ефрейтор! Мне нужен один человек у самого входа в пещеру. Доброволец. Сам понимаешь...

– Я готов, господин капитан.

– Нет уж. Мне тут, около нас, нужен хоть один человек с головой.

– Господин риттмейстер! Мои люди...

– Извини, штабс-ефрейтор. Вырвалось... но ты всё равно не иди. Геройствовать тут не надо. Надо сделать порученное с максимальной эффективностью. Отправь одного. Всё, что ему надо сделать, – закрепить там вот это устройство. Болты, как видишь, самозабуривающиеся. Неделю делали в мастерских. Ну, кто справится? Можешь смело обещать добровольцам медаль «За отвагу».

– Тогда я точно сам пойду, – позволил я себе пошутить. Секурист усмехнулся в ответ.

– Ты точно никуда не пойдёшь. Я уже сказал. Мне нужен хоть один человек с мозгами. Это приказ, штабс-ефрейтор.

Я выразительно пожал плечами.

Услыхав про медаль – и полагающиеся к ней а) отпуск и б) наградные, – вызвались дружно все. Я подумал, подумал и хлопнул по плечу Глинку.

– Давай. Получишь своё и отваливай в сторону, другим тоже медаль хочется.

– Рядовой! Ваша задача – закрепить этот блок... – пустился в разъяснения секурист. Глинка торопливо кивал. На первый взгляд задание и впрямь казалось пустяковым. Подобраться к пещере. Приставить небольшой блок к камню. Нажать одну-единственную кнопку, имевшуюся на боку устройства. Спокойно вернуться назад. Обещать за такое медаль – оскорблять тех, кто получил её под настоящим огнём. Но это только если забыть о медленно текущей клеевой реке с пульсирующими в её потоке коричневыми пузырьками. Мы уже знали, на что они способны.

Глинка нервно провёл руками по телу, словно лишний раз проверяя, на самом ли деле броня затянута «вглухую», поправил ранец огнемёта за плечами и неспешным шагом, словно на прогулке, направился к тёмному зеву. За его спиной тянулась намертво пристёгнутая к специальным «ушкам» комбинезона верёвка.

– Отделение, – негромко сказал я.

Впрочем, все и так были наготове. Мумба, Кряк, Назариан и Фатих готовы были в любой момент выхватить Глинку обратно; Гюнтер, Микки, Сурендра и Джонамани держали слизь на прицеле. Броня даст Глинке несколько секунд преимущества, прежде чем прогореть. И хотя напалм-Б, заряженный в наши огнемёты, не нуждается во внешнем источнике кислорода, способен гореть даже под водой, и его практически невозможно потушить, у нас были-таки химические гасители, прерыватели реакции, способные в долю секунды утишить пламя. Их мы тоже держали наготове.

Сперва Глинка шёл бойко и даже весело. Но чем ближе к пещере, тем медленнее и короче становились его шаги. Густой поток коричневатой жижи продолжал мерно извергаться из устья, никак вроде бы не реагируя на приближение человека.

Глинка и вовсе замер. Ему оставалось метра два, склон здесь делался достаточно крутым, градусов семьдесят, почти отвесным, но уцепиться было за что. Тем не менее он остановился.

– Рядовой? – раздражённо бросил секурист. – В чём причина задержки?

Глинка не ответил. В переговорнике слышалось только его тяжёлое дыхание.

– Глинка?

Он вновь промолчал. Сделал пару очень осторожных и неуверенных шагов к зеву пещеры. Подтянулся. Закрепился. Распластываясь по скале, обеими руками прижал блок к чистому и относительно ровному участку скалы. Мы услыхали жужжание – буры ввинчивались в камень. Минута – жужжание стихло. Глинка осторожно двинулся назад... и тотчас же по коричневой слизи словно хлестнула пулемётная очередь. Десятки фонтанчиков от рванувшихся вверх и лопающихся зародышевых пузырей. Что из них вылуплялось, мы сразу и не поняли. Но Глинку это облепило почти сразу; а поверхность коричневого потока прямо-таки кипела, взрываясь новыми и новыми созданиями, что немедленно расправляли крылья и...