— Ваше высочество, насколько я постоянно слышу, да и все это слышали, Мунтвиг вел и ведет яростную и непримиримую войну против магии.

Я ответил любезно, но с некоторой настороженностью:

— Надеюсь, что это так.

— Мне докладывали, — сказал он, — о сотнях костров, на которых он продолжает жечь колдунов.

Сулливан сказал грохочуще:

— Да, не по одному, ваше преосвященство! Сразу группами. Ха-ха, это чтобы дрова зря не переводить.

— С колдунами Мунтвиг поступает верно, — сказал Геллерий, — однако мы не просто в другом королевстве, а в другом мире! Здесь правит апостольская церковь, а она получает приказы напрямую от императора Мунтвига, который является и главой церкви.

Альбрехт прожевал большой кус мяса, сглотнул и спросил хрипло:

— И что следует?

Сулливан сказал мрачно:

— Ваше высочество, можете ли вы допускать, чтобы Мунтвиг все так же правил на землях, где стоят наши доблестные войска?

Я зыркнул на них обоих, что-то уж очень одинаково говорят, словно исполняют партию на два голоса, явно сговорились раньше или не раз обсуждали ситуацию.

— Все церкви Сакранта получают приказы из резиденции Мунтвига, — сказал Геллерий, а покосившись на Аскланделлу, добавил тише: — Или, возможно, от Его Величества императора Вильгельма.

Я тоже взглянул на нее искоса, но промолчал, а она даже не повела бровью, словно и не слышит недостойных предположений.

Сулливан прогрохотал:

— Я бы апостольские церкви реквизировал под склады. Мне фураж складывать некуда! А они простаивают полупустые. А некоторые и вовсе пустые. Это бесхозяйственно… Ваше высочество?

Я ответил неохотно:

— Вера — дело деликатное. Не стоит обозлять дураков без необходимости. К тому же там не только дураки, но и люди, которые принадлежат к апостольской только потому, что их отцы-деды-прадеды тоже в ней были. Да, по сути, апостольская других не терпит, потому сакрантцы другой просто не знали. А также в ней те, кто не вникает в эти сложные и, честно говоря, неинтересные для простого человека вопросы.

— Таких большинство, — сказал Альбрехт, — с ними будет проще.

— Будет ли? — усомнился я.

— А какая им разница?

— Если навязывать силой, — объяснил я, — то любой, в ком есть капля чести, уцепится за свою сакрантскую, хотя она вовсе не сакрантская. А в римскую перейдут только трусы и люди бесчестные. Нет, только предельная добровольность… а если и нажим, то совсем незаметный. Даже не нажим, а система преференций для тех, кто переходит в римскую веру.

Епископ сказал резче:

— Ваше высочество! У нас есть обязательство перед нашей церковью!

Я опустил на стол нож и ложку, Геллерий смотрит требовательно, и я ответил как можно благодушнее, все-таки здесь все друзья, однако с твердостью в голосе, потому что это решение сюзерена, а не совет или предположение:

— А у меня есть обязательства перед Богом!.. Всякий сакрантец будет судим только за его проступки, но никак не за убеждения или веру. И вообще судьям отныне запрещаю интересоваться верованиями человека, который пришел искать защиту!

В гробовом молчании, я в чем-то переборщил, в словах или интонации, Альбрехт кашлянул и, разряжая напряжение за столом, сказал чрезмерно живо:

— Кстати, что все-таки с колдунами?

— Здесь можем посоревноваться с Мунтвигом, — ответил я. — Кого упустил он, того выловим мы и сразу же на костер!..

Геллерий кивнул.

— Да-да, с ними никаких церемоний.

— Рыцарство, — сказал Сулливан мощно, — и вообще благородные люди полностью за костры! Народ это любит, хотя иногда и сомневается, все-таки колдуны не только вредят и порчу наводят, виноваты в засухе и падеже скота, но иногда и кого-то лечат… однако кто слушает простой народ?

За столом завязался оживленный разговор, даже вспыхнули споры, а я слушал и мрачно думал, что лапшу насчет абсолютного искоренения магии пусть вешают на уши людям попроще. Я прекрасно знаю, что и Мунтвиг магию использует, но только не в открытую, естественно, это противоречит его лозунгам, а вот так, тайком, словно бы и не он стоит за теми покушениями на мою священную особу…

Это и понятно, если бы оказался таким прекраснодушным фанатиком, то проиграл бы схватку за власть еще раньше, чем мы на своем развращенном Юге услышали это имя.

Но, судя по всему, магия сосредоточена в руках сверхзасекреченной службы, которой он вроде бы и не руководит. Это и понятно, так проще, такие службы не считаются ни с чем для достижения цели, а это противно духу рыцарства, что правит этим миром, какие бы мелкие отступления мы для себя ни делали.

В этом Мунтвиг мне серьезно проигрывает. На тайную службу никто из магов добровольно не пойдет, разве что совсем мелкие, отчаявшиеся добиться успеха в своих гильдиях, если те существуют.

Мне же удается привлекать и средний уровень, хотя работой не загружаю, а всячески подчеркиваю, что лишь оказываю покровительство их собственным изысканиям.