— Браво! Браво!

Миссис Кроу воскликнула:

— Я чую дух! — и без чувств повалилась на руки миссис Брукфилд.

Миссис Брукфилд помимо своей воли казалась потрясенной.

— Увезите нас отсюда, Уильям, — с мольбой обратилась она к мистеру Теккерею.

В зале зажегся свет, толпа устремилась на выход. Я протискивалась к сцене против течения: мне необходимо было поговорить с Катериной. Пройдя через дверь, ведущую за кулисы, я очутилась в темном коридоре, но заметила свет, лившийся из комнаты в самом его конце, подошла к дверному проему и заглянула внутрь. Катерина сидела за туалетным столиком спиной ко мне, но я видела ее отражение в зеркале. Она снимала грим. Актриса оказалась старше, чем я думала, — вероятно, моего возраста.

Ее глубокие черные глаза сверкнули, когда она заметила меня.

— Никому не позволено тревожить меня после спектакля. Уходите. — В ее речи слышался русский акцент, с которым она успешно справлялась на сцене. Поскольку я не двинулась с места, она спросила: — Вы кто?

Я все еще видела в ней призрак Эмилии.

— Меня зовут Шарлотта Бронте, — промямлила я.

— И чего вы хотите?

— Я кое-кого ищу. Думаю, это наш общий друг, — ответила я.

Катерина обернулась и посмотрела на меня в изумлении, словно считала, что у таких, как я, не может быть общих знакомых с такой, как она.

— И кто же это?

— Его зовут Джон Слейд. Но он может называть себя и Джозефом Типинским.

— Ни одно из этих имен мне не знакомо, — безразлично проговорила Катерина, но я только что убедилась, какой талантливой актрисой она была. — Почему вы решили, что я знаю вашего друга?

— У него в комнате была афишка с вашим портретом.

— Эти афишки разбросаны по всему Лондону. Многие мужчины хранят их, потому что обожают меня. Это вовсе не значит, что я с ними знакома.

— Но вы из России, — не сдавалась я. — А Джон Слейд отправился в Россию три года тому назад. Может, вы там с ним встретились?

При упоминании родины глаза у нее потемнели.

— Я приехала в Англию десять лет тому назад, спасаясь от еврейских погромов, — холодно ответила она. — Поначалу зарабатывала на жизнь тем, что пела на улицах, пока меня не увидел режиссер «Королевского павильона». За эти десять лет я ни разу не была в России, я отряхнула ее прах со своих ног. И я не знаю никакого Джона Слейда. Если вы сейчас же не уйдете, я велю вышвырнуть вас.

Оставаться здесь далее не имело смысла. Я извинилась за беспокойство и покинула театр через служебную дверь, потом, пройдя по боковой аллее, вышла на главную улицу и нашла там мистера Теккерея и его подруг.

— О, мисс Бронте! — воскликнул он. — А я уж думал, мы вас потеряли.

Миссис Брукфилд поддерживала под руку бледную, едва стоящую на ногах миссис Кроу.

— Ах, как бы нам раздобыть экипаж, — сказала она.

Это и впрямь оказалось трудно. Наемные экипажи выхватывали у нас из-под носа расходившиеся из театра зрители. Нам пришлось прождать полчаса; мои спутницы демонстрировали нетерпение, я была подавлена, потому что поиски Слейда зашли в тупик. И тут я услышала, как кто-то выкрикнул:

— Вот идет Катерина Великая!

Из боковой аллеи появилась Катерина под руку с мужчиной. На ней был темно-красный плащ с капюшоном. Она шествовала сквозь строй зевак с такой царственной осанкой, словно и впрямь была королевой. Но ее я почти не замечала. Все мое внимание было поглощено мужчиной.

Это был Слейд.

В элегантном черном вечернем костюме, ослепительно белой рубашке и черном цилиндре, он являл собой чудотворное исцеление от недуга невменяемости. Лицо его было гладко выбрито, волосы аккуратно подстрижены и причесаны; серые глаза смотрели так же ясно, как тогда, три года назад, когда мы с ним прощались. Глядя на своего давно потерянного возлюбленного, я почувствовала, как тяжело мне стало дышать и как бешено забилось сердце, протестуя против очевидного. Чувства мои метались от горестного страдания к невыразимой радости.

— Джон Слейд! — окликнула я его.

Он и ухом не повел. Я поспешно выбежала вперед и остановилась прямо перед ним и Катериной, преградив им путь. Оба смотрели на меня: она — с раздражением, он — с недоумением.

— Прошу прощения, мадам? — вежливо сказал Слейд.

У него был такой же русский акцент, как у Катерины. Это меня не удивило: чтобы вести шпионскую работу в России, он должен был выучить язык. Что удивило, так это отсутствие малейшего намека на узнавание по отношению ко мне.

— Я — Шарлотта Бронте.

Он окинул меня взглядом, в котором не было даже тени воспоминания обо мне и о том, что три года назад он просил меня выйти за него замуж. Я стояла, онемев от потрясения, а он сказал:

— Мадам, боюсь, вы приняли меня за кого-то другого, — и повел Катерину к экипажу. Он помог ей взобраться в него и сел рядом. Когда экипаж проезжал мимо нас, я успела мельком разглядеть их в окошке. Слейд сидел ко мне спиной, повернувшись к Катерине, обнимая и страстно целуя ее.