Шрифт:
Однако, все эти модели не дают общего закона и не объясняют, почему научение протекает так, а не иначе.
В последние десятилетия были предприняты попытки построить и модели, воплощающие определенные принципы научения, а не только его наблюдаемое протекание.
С помощью математических методов можно рассчитать, как будет идти развитие навыка при разных законах реакций, при разных значениях а и А, а также ро. Итоги можно сравнить с данными соответствующих экспериментов и проверить, насколько хорошо модель предсказывает их результаты. Это называют оценкой прогностичности модели.
Многие модели такого типа были построены разными учеными. Некоторые из них показали для отдельных случаев хорошую прогностичность.
Перспектива превращения теории научения в точную науку, которую сулят такого рода попытки, конечно, очень увлекательна. Но пока что все предложенные модели показывают удовлетворительное совпадение с фактами лишь для очень ограниченного числа простых случаев научения и притом лишь в очень строго очерченных искусственных условиях.
Невольно возникает подозрение, что это вызвано не столько недостатками отдельных предложенных моделей, сколько ошибочностью их главного предположения — любое научение протекает по одинаковым количественным законам. Факты, наоборот, свидетельствуют, что процесс научения очень пластичен. Он приспособляется к условиям, в которых протекает. Там, где эти условия организуют в соответствии с заданной моделью, процесс научения приспособляется к ним и протекает так, как предсказывает модель. Где эти условия изменяются, модель оказывается несостоятельной.
Нам удалось получить математическое доказательство этого утверждения. Однако, здесь, по-видимому, нет возможности в него углубляться.
Все дело в том, что формирование отдельного навыка никогда не является самостоятельным изолированным процессом. На него влияет, в нем участвует весь предшествующий опыт человека (плюс его цели).
Каждый навык всегда функционирует и складывается в системе навыков, которыми владеет человек. Один из них помогают навыку складываться и функционировать, другие — мешают, третьи — видоизменяют и т.д. Это явление получило в психологии наименование взаимодействия навыков.
Как оно происходит? •
Напомним, что действие определяется его целью, объектом и условиями (ситуацией). Осуществляется же оно как система определенных приемов двигательного исполнения, сенсорного контроля и центрального регулирования. Успешность действия, т.е. эффективность навыка, зависит от того, насколько эти приемы соответствуют цели, объектам и условиям действия.
Общий закон выработки навыка заключается, как мы видели, в том, что столкнувшись с новой задачей, человек пытается сначала использовать такие приемы деятельности, которыми он уже владеет. При этом, он, разумеется, руководствуется задачей, перенося на нее приемы, которые в его опыте применялись для решения аналогичных задач.
Таким образом, исходная точка, от которой начинается формирование нового навыка, определяется у человека двумя главными моментами. Во-первых, тем репертуаром навыков, которым он уже обладает. Во-вторых, тем, как он воспринимает и осмысливает новую задачу, с чем ее сравнивает, что выделяет в ней, как существенное.
Так, например, в русском языке предметное отношение «обладатель — обладаемое» выражается грамматической конструкцией:
обладаемое (именит, падеж) + обладатель (родительный падеж).
Например, «шляпа (обладаемое) ученика (обладатель)», «Гиперболоид инженера Гарина» и т.п.
В венгерском языке то же самое отношение выражается противоположным способом:
обладатель (именит, падеж) + обладаемое (в притяжательной форме, указывающей лицо обладателя).
Например, «а tanulo kalapja» (буквально — «ученик шляпа его»), «Garin mernok hiperboloida» «Инженер Гарин гиперболоид его» и т.п.
Известно, что человек, знающий только русский язык, на первых порах испытывает серьезные затруднения при изучении венгерского, так как срабатывает его языковой навык. Он пытается решить задачу — выразить отношение принадлежности предметов привычным грамматическим способом.
В ином положении будет человек, хорошо владеющий, например, азербайджанским языком. В нем отношение принадлежности выражается сходной (хотя и не совсем такой же) конструкцией:
обладатель (родительный падеж) + обладаемое (в притяжательной форме, указывающей лицо обладателя).
Например, «муэллимин шляпасы» (буквально: «учителя шляпа его»).
Отправляясь от сходства с азербайджанским языком, такой человек с самого начала будет испытывать меньшие препятствия при выборе способов выражения принадлежности предметов по-венгерски.
Отсюда видно, что успешность переноса приемов деятельности зависит от того, насколько верно оценивается сходство задач с точки зрения способов их решения.
Здесь, по-видимому, возможны два крайних случая. Первый — когда цель, или объекты, или условия двух действий воспринимаются человеком, как сходные, между тем как в действительности эти действия различны по приемам исполнения, контроля или центрального регулирования.
В этом случае отправной точкой оказываются неэффективные приемы действия. Обнаружение их ошибочности, преодоление и замена верными новыми приемами требует времени и многократных попыток. Формирование навыка затрудняется и замедляется. Тогда говорят об отрицательном переносе, или — интерференции навыков.