В Хавьере пробудилось сильнейшее желание разделить с Меган эти ощущения и наблюдать за тем, как растет ребенок. Его ребенок. Странно, прежде у него такие мысли не возникали.

— Меня не волнует, что пишут в журналах. Я хочу сам это почувствовать.

— Хавьер…

— Десять минут. Полежи вместе со мной спокойно десять минут, а затем я оставлю тебя, чтобы ты хорошенько выспалась. Кстати, бессонница не повлияла на твою красоту. Ты всегда выглядишь прекрасно. Особенно сейчас. А кожа твоя просто сияет. Меган глубоко вздохнула:

— Даже не пытайся…

Хавьер поднял руку:

— Пожалуйста. Я хочу почувствовать, как шевелится наш ребенок, или по крайней мере разделить это ощущение с тобой.

Как она не похожа на Сесиль, которая мгновенно начинает прихорашиваться в ответ на его комплименты.

Меган опустила плечи:

— Хорошо. Но никаких шалостей.

Хавьер проследовал за ней в спальню, старательно игнорируя участившееся биение сердца. Он приехал сюда не для того, чтобы заниматься сексом. Хотя не откажется, если Меган предложит.

Меган легла прямо на темно-красное покрывало. Скинув с себя ботинки, Хавьер растянулся рядом с ней. В комнате было темно. Меган включила ночник, но свет не разогнал сгустившиеся тени.

Повернувшись на бок, он положил руку на ее живот. Меган сдвинула его руку чуть ниже.

— Он шевелится? — спросил Хавьер.

— Пока нет. Ребенок сегодня ночью впервые зашевелился. Это было потрясающе. Мне очень хотелось поделиться с кем-нибудь радостью, но Ханна спала. Поэтому я позвонила тебе. Прости.

— Я очень рад, что ты мне позвонила.

Меган повернула голову и взглянула на Хавьера:

— Несмотря на то, что я испортила тебе свидание с будущей женой?

— Да.

Боль, которую молодая женщина безуспешно пыталась скрыть, глубоко затронула Хавьера. Он тут же напомнил себе, что ему не должно быть больно. Ведь он ничего не обещал, не нарушал никаких обязательств.

— Я полетел в Монако, чтобы сообщить Сесиль о ребенке.

— И что она сказала?

Хавьер не мог солгать:

— Сесиль сообщила мне, что не желает иметь детей. И твой ребенок — наш ребенок, — будет моим единственным.

Меган уставилась в потолок:

— И у меня он будет единственным. Дети и скачки, как ты верно заметил, плохо сочетаются друг с другом.

— Скажи мне, когда он зашевелится, — попросил Хавьер.

— Хорошо. Но ты не сможешь ничего ощутить.

— Все равно скажи.

Они молчали. Рука Хавьера лежала на животе Меган. И Хавьер вдруг осознал, что ему очень недоставало ее. Он прислушался к ее дыханию, которое становилось все более ровным, и уловил тот момент, когда молодая женщина заснула. Хавьер не мог припомнить, что вел себя так с другими любовницами.

Лицо Меган расслабилось. Хавьер взглянул на прикроватные часы. Ей надо отдохнуть. Он закроет глаза всего на несколько минут и насладится ее близостью. А когда она крепко уснет, он уйдет.

Ближайшие месяцы он проведет рядом с ней — до того момента, когда ему надо будет возвращаться домой, чтобы жениться.

И вернется он вместе со своим сыном или дочерью.

Меган рассеянно листала журнал для беременных, стараясь не думать о мужчине, спавшем в ее постели. Она также старалась не думать об эмоциях, которые он в очередной раз пробудил в ней.

Когда Хавьер постучался к ней вчера ночью, она испытывала к нему ненависть.

Меган ненавидела Хавьера за то, что он бросил ее и умчался к своей невесте.

За то, что бизнес для него важнее, чем их ребенок.

За то, что он поработил ее и заставил молить о любви.

Но больше всего она ненавидела его за то, что он не любит ее.

Однако, открыв дверь, Меган увидела беспокойство на его лице, и сердце ее дрогнуло. А когда он признался, что, оставив невесту, помчался к ней, потому что волновался, она ощутила радость и надежду.

Хавьер провел рядом с ней всю ночь, с благоговейным трепетом ожидая шевеления младенца. Ее защитные барьеры пошатнулись.

Хавьер будет хорошим отцом, а ее ребенок заслуживает того, чтобы иметь двух родителей. В жизни иногда случаются трагедии. Они с Ханной на собственном опыте убедились в этом.

Ради ребенка она не имеет права выгнать Хавьера. Ни при каких обстоятельствах. Придется идти на компромисс.

В гостиную вошел Хавьер. Прежде Меган не видела его в помятой одежде. Но, увы, его небритое лицо, спутанные волосы и припухшие веки были невыразимо сексуальны.