Сам некромант доселе лишь отражал направленные в него и других драконов удары. Помогало то, что защитники Утонувшего Краба пока не прибегли к особо изощрённой магии.

Замыкается круг, вот под крыльями Аэсоннэ вновь разожжённое её сородичами пламя. Фесс загоняет подальше боевой азарт, жгучий порыв, ненависть, стараясь вновь сделаться Неясытью, потому что только он способен принять сейчас единственно верное решение.

Круг замыкается. Все Хранители живы, целы и не ранены. Он, Фесс, – тоже, и даже пресловутый откат почти не чувствуется. Воздвигать незримые щиты на пути огнешаров и молний – нелёгкая работа. Фесс отклонял нацеленные молнии и тому подобное, встретить их грубой силой у него не достало бы мощи.

Круг замыкается.

В том, что впереди их ждёт засада, Клара Хюммель почти не сомневалась. Поверить тому, что исполинская пирамида, которую возводили, наверное, не одно столетие, покинута, – благодарю покорно!

Построившись в боевой порядок, орки осторожно спускались по широченной лестнице. Красноватый камень под ногами, отполированные плиты – это сколько ж труда потребно, чтобы их так выгладить?

Первый ярус. В ряд свободно проедут четыре экипажа; статуи в нишах, всё та же троица – шестирукий великан, дуотт, крылатая тварь. Башни, тонкие и потолще, купола, словно черепашьи панцири. И – пустота.

– Сейчас захлопнется, – негромко и спокойно проговорила Ниакрис, оглядываясь. И точно – стоило последнему ряду орков вступить на ведущую вниз лестницу, как великая пирамида ожила.

Из бесчисленных узких дверей и дверок, ведущих в неведомую тьму проёмов, по всему огромному ярусу и ярусам стали появляться многочисленные фигурки и людей, и нелюди. Клара заметила дуоттов, титанов, возвышавшихся над прочими, словно осадные башни, и совсем уже непонятных существ, передвигавшихся на пяти ногах.

А из ближайших к лестнице ворот выплеснулась настоящая волна уже знакомых воинов в алом и зелёном. Вокруг них распространялся смрад гниющей плоти – Утонувший Краб, как и следовало ожидать, пустил в ход своих зомби.

Разом ожили, заполыхали бесчисленные бойницы; Клара инстинктивно встретила их отпорными заклятьями, повалившись при этом на колени. Отката нет или почти нет, уже хорошо, но обрушившаяся мощь почти вжала её в каменные ступени.

Следом за шеренгами в шипастых панцирях валили и живые обитатели Утонувшего Краба, причём те, с кем Клара ни разу не сталкивалась в странствиях по Эвиалу: огромные великаны и диковинные пятиногие существа. Их было заметно меньше, чем людей или дуоттов, но зато именно от них на отряд Клары обрушивались самые убийственные гостинцы.

Боковые ряды орков не растерялись, несмотря на бушующий над головами огонь. Сиреневая сталь длинных кос столкнулась с воронёными клинками удальцов Уртханга; тесно сбив строй и сомкнув щиты, орки отразили первый натиск.

«Долго мне этот щит не продержать, – в панике подумала Клара.

Они смотрят на меня, те, кто не в первых рядах, перед чьими глазами нет стремительного разлёта вражьей стали. Сцепив пальцы перед грудью, что-то бормочет Бельт, Тави и Ниакрис, дисциплинированные воительницы, прикрывают меня, Райна… вот твой-то мимолётный взгляд жжёт сильнее всего.

Я завела вас в ловушку. И неважно, что «вы сами отказались» повернуть назад. Это стихийное чародейство я ещё сколько-то выдержу, а потом…»

Он не успела додумать. Сверху раздался яростный рёв, и миг спустя небо извергло из себя девятку разъярённых драконов.

Подземелье казалось совершенно обычным. Игнациус при всём желании не смог бы вспомнить, в скольких подобных ему уже довелось побывать. Сотнях, тысячах? А может, и десятках тысяч? Сколько раз его враги тщились укрыть всё под такими надёжными и несокрушимыми каменными сводами!..

Правда, заканчивалось всё одним и тем же – являлся он, Игнациус, и разрывал чужие логовища до самого дна. В коллекции экзотических черепов прибавлялся новый экземпляр.

Гладкий и широкий проход плавно вёл вниз, дневной свет, серый и неяркий, быстро угасал за спинами. Вспышки разрывов над пропастью опрокинутой пирамиды ещё играли на стенах, но вот туннель резко свернул – воцарились темнота и бесшумье. Игнациус всем телом ощущал громадность раскинувшегося перед ним провала; он, конечно, уступал бездонной пропасти, оставшейся у них за спинами, но главное позаимствовалось: то же ощущение стянутой в точку бесконечности, узкого крысиного лаза, ведущего куда-то на другую сторону мира, в неведомые области Упорядоченного.

Темнота. Для Игнациуса она не стала помехой; как, впрочем, и для Динтры, решительно обнажившего меч. Голубой клинок ярко засиял, словно настоящая звезда, неведомо как спустившаяся сюда, в подземные каверны.

Это явно послужило сигналом. Им готовили торжественную встречу.

По окружности подземного зала вспыхнули тысячи факелов. Не простых, магических, не требовавших для горения ни топлива, ни воздуха и не дававших копоти. Они озарили угаданный Игнациусом провал, и да, он не имел дна. Стены сходились как бы воронкой, но сойтись никак не могли – до той самой точки, где утрачивали значение законы повседневного смысла.