— Право, Карен, тебе стоит хорошенько подумать. Не следует заводить врагов в этой отрасли. — Мой комментарий оказал желаемый эффект: Джеральдина явно была выбита из седла.

— Я? Врагов? — Я расхохоталась. — Да мне наплевать. — Я забрала маленькую коробку с личными вещами и вышла из комнаты. Джеральдина спустилась со мной в лифте и — в подлинном духе «Глориос» — сопровождала меня на всем пути до бордюра.

Очутившись на улице, я постаралась успокоиться и вытирала глаза, перекладывая коробку из руки в руку. Я не хотела, чтобы кто-то из «Глориос» застал меня в таком виде. Оглянувшись, я увидела, что Джеральдина так и стоит со скрещенными на груди руками и притоптывает ногой. Я поймала такси, послала ей улыбку и хлопнула дверцей, уговаривая себя не расплакаться вновь, пока не покину Четырнадцатую улицу. Я подняла глаза, стараясь сдержать слезы, и потрясенно заметила знакомое толстое пальто.

— Остановитесь! — крикнула я шоферу, который чуть не свернул мне шею своим усердием и исполнительностью.

Сунув ему вдвое больше, чем следовало, я выскочила из салона и закричала:

— Аллегра! Аллегра! Аллегра Ореччи! — Она не обернулась. — Аллегра! Аллегра! Я больше там не работаю. Обернитесь! — Стеганое пальто продолжало удаляться. Я подбежала ближе: — Аллегра, на проводе Опра Уинфри. — Я произнесла это, старательно изображая надменную ассистентку.

Она развернулась, едва не сбив меня с ног своей сумкой, которая закачалась под действием центробежной силы.

— По-твоему, это смешно, Карен? — проговорила она громко и четко, нормальным человеческим голосом.

— Смешно? Нет, не смешно. Это жалко. Прикидываться, будто вы в Европе, — это жалко. Ваш шепот и ваши прятки — это жалко. — Я вновь испытывала то странное спокойствие, которое обрела в разговоре с Джеральдиной. — Вы, Аллегра, печальная пародия на человеческое существо.

— Думаешь, ты так много знаешь, — сказала она, краснея от ярости. — Все вы, ассистенты, думаете, будто чертовски много знаете. Ты ничего не знаешь! — заорала она, намереваясь снова уйти от меня.

— Тогда расскажите, — ответила я. — Расскажите мне то, чего я не знаю. Бояться нечего. Мэтт сегодня меня уволил, ни за что ни про что.

— Может быть, я пытаюсь выкроить для себя кусочек жизни, где нет ни Фила, ни Тони, ни их фильмов. Ни Марлен, ни Вивьен и никого из вас. Не говоря уже о Джордже Хенретти — и да, конечно, я знаю, что ты с ним встречалась.

Откуда ей было известно? Она либо блефовала, либо просто пребывала в уверенности, что с ним общались все мы — и я в том числе.

— Я просто хотела потратить десять минут на себя — познакомиться с мужчиной, поговорить с мамой или заняться чем-то другим, а не этой треклятой компанией. Если я говорила, что разговариваю с Опрой, то им приходилось оставить меня в покое. — Она вдруг села прямо на выщербленный тротуар Вестсайдского шоссе. Я уселась напротив, на безопасном расстоянии.

— Почему же вы просто не попросили?

— Приятно слышать, что ты думаешь, будто это так просто. Ты что же — думаешь, что я хотела изо дня в день слушать Марлен и Вивьен с их воем и нытьем по поводу и без повода, а потом заниматься Филом, Тони и всем их дерьмом? — Она сделала паузу и подалась вперед, подобрав колени к себе.

— Вы руководите целым отделом. Именно поэтому вы президент.

— Чего я хотела, — сказала она, — чего я хотела, так это выпускать фильмы, иметь какое-то отношение к результату, а не быть посредницей.

— Так почему же вы притворялись, будто находитесь в Европе?

— Я пыталась восстановить контроль над своими делами. Я подумала, что все они либо сумеют разобраться, что делать, либо передушат друг дружку, но смогут обойтись без меня.

— И вы не придумали ничего лучше? Я хочу сказать, Аллегра, почему вы, в конце концов, не отправились в это чертово путешествие?

— Я боялась, что могу понадобиться Филу и Тони, так что осталась поблизости.

Я встала; у меня вдруг пропала потребность высказать Аллегре все остальное. Она смахивала на уличную бродяжку — сидящая на тротуаре со своими авоськами. Я вскинула руку и поймала новое такси.

— Желаю удачи! — крикнула я и не стала оглядываться, когда садилась в машину.

Придя домой, я дождалась Эллен и, когда та вошла, выложила ей все прямо с порога. Она терпеливо дослушала до конца, а потом спросила: