На улице я исполнила несколько па, как заключенный, который вышел за ворота тюрьмы. Я очень надеялась, что Аллегра где-то неподалеку и все видит.

Работать в связях с общественностью было сложно, но уход оттуда потребовал осмотрительности и терпения секретного агента. Все выглядело так, будто мое желание заняться чем-то новым проникло окружающим под кожу и вызвало коллективный зуд, унять который можно было лишь нападками на меня.

— Ты вообще думаешь хоть о ком-то, кроме себя? — спросила Вивьен, когда услышала мои новости. — Ты подумала, кто будет делать работу, которую ты бросаешь?

Пожав плечами, я продолжила собирать вещи. Дагни следила за каждым моим движением. В комнате, где стояли ксероксы, я взяла большую картонную коробку, но вскоре поняла, что она мне не понадобится. Я провела здесь год, но оставила после себя лишь слабый след. В Си-эн-эн мою кабинку оживляли фотографии, фигурки, смешные заголовки и рисунки Гейба. Здесь же у меня ничего не было — разве что карикатура из «Нью-Йоркера» с изображением маленькой девочки, сидящей перед телевизором и спрашивающей у мамы: «Почему она хочет вернуться в Канзас, где все черно-белое?», — да фотография, на которой были мы с Абби. Через пятнадцать минут казалось, что меня никогда и не было за этим кошмарным захламленным столом в форме буквы Г.

— Неужели ты не понимаешь, что теперь нам с Вивьен придется переделать все списки киноакадемиков, которые мы составили за выходные? — сказала Дагни.

— Почему бы вам просто не отдать мои страницы другим?

— Это не так-то просто. — Конечно, непросто. Любой проект Вивьен немедленно пересылался в Стокгольм на срочное рассмотрение Нобелевского комитета.

— Карен, ты мне нужна на этот уик-энд на банкете для «86», — заявила Марлен на весь офис, не утруждаясь ни встать, ни хотя бы позвонить. «86» — фильм о легендарной дискотеке семидесятых годов, где знаменитости толпились, пыхтели и вертели друг дружку, пока не наступали восьмидесятые.

— Не могу, Марлен. Я больше не работаю в этом отделе.

— Ты переходишь в отдел маркетинга только в понедельник, а до понедельника работаешь у нас.

— Позволю себе не согласиться.

Марлен позвонила Мэтту. Она говорила громко, чтобы мне было слышно. Сладчайшим, заискивающим тоном она сообщила, что уже давно запланировала банкет на ближайшие выходные и остро во мне нуждается. Все, что я услышала, было: «Ты очень нас выручишь. Спасибо, Мэтт». Она снова окликнула меня через стенку:

— Мэтт говорит, что это твоя обязанность.

В ту же секунду пришло электронное письмо от Мэтта, благо моя почта еще сохранялась на этом компьютере: «Пошли ее к черту».

— Прошу прощения, Марлен. Я не смогу работать на «86» в этот уик-энд.

— Там будет прорва актеров, и ты нам нужна. Генри Хаузер сыграл в «86» главную роль. Он выпьет из меня все соки, потому что настаивает, чтобы за его интервью тщательно следили. Я не позволю тебе все разрушить! — завизжала она.

— Я здесь больше не работаю. Я перенесу эти вещи в другое здание, а затем пойду домой. В понедельник утром я начинаю работать в маркетинге.

— Что ты будешь делать в выходные? — спросила она с вызовом.

— Болтаться где-нибудь между Небом и Преисподней, — ответила я, открывая ящик, в котором хранила зубную щетку, зубную пасту, дезодорант и еще разную мелочь. Мой телефон зазвонил, и я автоматически сняла трубку. Это была Джеральдина. Она подтвердила слова Марлен о том, что до утра понедельника я все еще работаю в связях с общественностью, упоминая графики выплаты зарплаты, центр затрат, переходную работоспособность и другие кадровые словечки, которых я раньше от нее не слыхивала.

Вновь зазвонил телефон, и это был Мэтт.

— Карен, прости. Мне позвонила Джеральдина. Похоже, что тебе придется работать на этом вечере. Знай я раньше, поторопил бы события.

— Ничего страшного. Не думал же ты, что я просто перейду из одного отдела так, как это принято в обычной компании?

— Спасибо за понимание.

Марлен призвала меня к себе в офис.

— Надеюсь, что в этот уик-энд ты покажешь себя профессионалом, Карен, — напутствовала она меня. Проигнорировав ее, я вернулась на свое место проверить, все ли забрала.

Потом я повернулась к Дагни и сказала:

— Что ж, я думала попрощаться, но теперь говорю всего лишь «до свидания».

В понедельник утром, с широко раскрытыми глазами, но утомленная приемом, я ехала в подземке на свою новую работу и спокойно читала «Нью-Йорк таймс», а когда вышла — купила кофе и горячую сдобу и только потом направилась к зданию, где находился отдел маркетинга. При входе в магазин я встретила выходившую оттуда Аллегру, но сделала вид, что не увидела ее.