— Правильно.

— С цветами и всем прочим?

— Цветы не обязательны, все прочее — на твое усмотрение.

— А почему ты предлагаешь именно это?

Гвин лукаво улыбнулась, не обращая внимания на щемящее чувство где-то в глубине ее тела.

— Что ты, собственно, волнуешься? Если ты так уверен, что я не смогу найти работу…

— Действительно. — Алек принужденно рассмеялся. — И что это я зря волнуюсь? Идет, — добавил он, протягивая руку.

Она протянула в ответ свою, не снимая перчатки. Даже через слой замши она чувствовала тепло его руки.

— Идет, — согласилась она и поспешно отдернула руку после короткого рукопожатия.

— Идет… — задумчиво повторил он.

— Кстати, — с небрежным видом заметила Гвин, направляя лошадь в сторону гостиницы, — под свиданием я не имела в виду «Макдоналдс» и кино не выходя из машины.

Его громкий смех спугнул зайца, который стрелой вылетел из низкой поросли кустарника.

— Знаешь, на это я не рассчитывал. — Он окинул ее таким взглядом, что она неожиданно покраснела. — Но тебе придется одеться соответствующим образом.

— Ладно. Но, по крайней мере, ты не станешь настаивать на губной помаде?

— Помада обязательна. И платье. И туфли на каблуке. И духи.

— Это уже слишком!

— Ты отказываешься от заключенного пари?

Она выпрямилась в седле, глядя прямо перед собой.

— Конечно нет. Черт с тобой, постараюсь сыграть эту роль. Один вечер как-нибудь выдержу.

Алек только хмыкнул в ответ.

Зачем я согласилась на это пари? — в панике думала Гвин. Ведь в любом случае проиграю.

Я не единственный, кто пытается играть роль, думал Алек, пока они расседлывали коней и шли к дому. Они оба сейчас притворяются. Оба делают вид, что между ними все нормально, смеются и поддразнивают друг друга, как всегда. Но в этом добродушном на вид подшучивании чувствуется незнакомая напряженность. А эта неестественность в смехе Гвин и в том, как она старательно избегает случайных соприкосновений и прямых взглядов?..

Никогда раньше Гвин не боялась смотреть ему в глаза. Еще маленькой девочкой она буквально прожигала его насквозь взглядом своих огромных темных глаз, заставляя рассказывать все, что он знал и чего не знал. У него никогда не было от нее секретов. До последнего времени.

Была почти половина девятого, когда они вошли в гостиницу. Аппетитный аромат свежего кофе и поджаренного хлеба смешивался с влажным кухонным теплом.

— А вот и вы! — воскликнула Мэгги, выходя в коридор. Экономка явно была в превосходном настроении. Некоторое время, пока они раздевались, она стояла и смотрела на них, лучезарно улыбаясь. — Все еще в столовой, так что идите прямо туда, — сказала она, хитро поглядывая на Гвин.

Та поспешно отвернулась, стряхивая снег с сапог. Но прежде чем Алек успел сообразить, что все это значит, Мэгги схватила его за руку.

— Послушайте, мистер, — начала она, стараясь придать своему голосу суровость, — я уже тысячу раз вам говорила, чтобы вы выбрасывали фильтр, когда варите кофе на моей кухне. Понятно?

Алек улыбнулся и отсалютовал, подчиняясь приказу, затем повернулся, чтобы пойти в столовую следом за Гвин. Но Мэгги снова ухватила его за рукав. Ее глаза лукаво поблескивали.

— Как я поняла, вы вместе ездили верхом?

— Мы не делали из этого секрета, Мэгги.

— Нет-нет, конечно нет. То есть ты не делал из этого секрет. Но твоя сообщница… Впрочем, это другая история.

— О чем вы говорите, Мэгги?

— Она определенно скрытничала, когда зашла утром на кухню и увидела нас, — сказала экономка. — Рассказывала нам сказки насчет того, что решила прогуляться перед завтраком. Но я же видела оседланных лошадей у конюшни, — с хитрым прищуром добавила она.

— Может, она просто не хотела лишних объяснений. — Алек пожал плечами и улыбнулся.

Мэгги хмыкнула, потом сказала:

— Интересно, когда и как она намеревается возвращаться в Нью-Йорк?

— Я не знаю, но она собирается заработать денег. Самостоятельно. Полностью самостоятельно, — подчеркнул он.

— И почему Гвин обязательно выбирает самый сложный путь? — с усталым вздохом спросила Мэгги.

— Простой или сложный — не важно. Это ее путь.