И сейчас точно такие же черточки мелькают внизу – и летят в сторону их самолета.

Выронив бумаги на пол, он резко дернулся вперед (кажется, сильно зацепив Фуоко, но сейчас не до нее), ухватил пилота за плечо и резко дернул. Тот обернулся с возмущенной физиономией, и Кирис, тыкая пальцем вниз и влево (ххаш! катер с противоположной стороны!), заорал во всю глотку, чтобы перекрыть шум мотора:

– Стреляют! В нас! Стреляют! Из пулемета!

– Что? – ответную вопросительную реплику он скорее угадал, чем расслышал.

– Стреляют! В нас! – снова рявкнул Кирис. Пальцами правой руки он изобразил пистолет, а левой снова ткнул влево и вниз. Теперь на него оглянулся и дядька-шпион. – Пулемет! Стреляют!

Пилот по-прежнему смотрел непонимающе и рассерженно, но до шпиона, кажется, дошло. Он быстро глянул в окно со своей стороны, потом ухватил пилота за рукав и что-то неразборчиво закричал, тыкая пальцем в том же направлении. Владелец такси, наконец-то осознав странность происходящего, слегка приподнялся на сиденье, насколько позволял ремень – и тут самолет вздрогнул, еще и еще. И почти сразу же салон заполнил густой едкий дым, мотор застучал гораздо тише, но как-то рвано и неуверенно, а еще через несколько секунд заглох совсем.

Внезапная тишина ударила по ушам едва ли не сильнее, чем предыдущий рокот. Словно сквозь толстый слой ваты Кирис слышал, как что-то неразборчиво кричит пилот, а рядом, вцепившись в руку, надсадно кашляет Фуоко.

– Кир! – в перерывах между приступами кашля выдавила она. – Что случилось? Что происходит?

– Нас подбили! – с трудом заставляя себя не кашлять, сквозь зубы процедил Кирис. – Мы падаем! Фучи, пристегнись!

– Что?

– Пристегнись!

Кирис принялся отчаянно шарить по сиденью, ощущая, как самолет проваливается вниз, тело становится легким, а желудок подкатывает к горлу. Ходер! Не видно ничего! Ну почему они не пристегнулись сразу? Ага! Он нащупал ремень с пряжкой со своей стороны и потянулся к сиденью за Фуоко, но та перехватила его руку и сунула в нее свою половину ремня. Кирис защелкнул механизм и потянул хвостик, чтобы выбрать слабину, как учили в большом самолете. Потом он обхватил Фуоко и с силой прижал к себе.

И тут же их тряхнуло так, что он больно прикусил язык. Ремень впился в живот, едва не перерезав пополам, и Кириса ударило головой о спинку переднего кресла, к счастью, мягкую, обтянутую тканью. Тело Фуоко рвануло, стараясь вырвать у него из рук, но он изловчился извернуться, и в сиденье ударилась не она, а обхватывающая рука Кириса. Плечо пронзило острой болью, и он громко зашипел. Самолет мотало из стороны в сторону, сиденье под задницей накренилось под углом минимум в тридцать таби. Неужели они сейчас перевернутся через нос? Однако пронесло. Самолет дернуло снова, на сей раз назад, пассажиров бросило на опять вертикальные спинки сидений, и наступила неподвижная тишина, разрываемая только дружным кашлем четырех человек. Чувствуя, что сейчас выхаркает себе легкие, Кирис дернул, расцепляя, пряжку ремня, ногой выбил не желающую открываться переклиненную дверцу и полез на нижнюю плоскость, потянув за собой Фуоко.

Чистый морской воздух показался почти сладким. Мокрое скользкое крыло опасно качалось под коленками, но он продолжал ползти, чтобы дать Фуоко как можно больше места. В конце концов они оба оказались за пределами облака черного дыма, валящего из кабины, и распластались на холодном то ли металле, то ли пластике, вцепившись в края крыла и распорки между верхней и нижней плоскостями. Дядька на переднем сиденье распахнул дверь и выбрался на поплавок, наклонившись почти к самой воде, чтобы уйти от поднимающегося вверх дыма. Пилота не наблюдалось: вероятно, он вылез с противоположной стороны.

– Кир! – хрипло спросила Фуоко. – Что случилось? Мы… упали?

– Нас сбили, – пояснил Кирис, прокашливаясь. – Я катер внизу видел, мы над ним пролетали. Оттуда трассерами из пулемета лупили.

– Трассерами?

– Трассирующими пулями. Фосфорными. Против волют такие…

– Я в курсе, что такое трассеры! Кто они такие? Почему в нас стреляли?

– А я знаю? – огрызнулся Кирис. – Они мне записок не слали!

– Ох… – Фуоко замолчала, переваривая новость. – Кир, ты чумазый весь.

– Ты тоже не новогодний снег. Ничего себе не сломала?

– Ну… нет, кажется. Ногу ушибла, но не сильно. А ты?

– Руку потянул…

Кирис пошевелил кистью. Нет, нормально. Чуть побаливает, но ничего страшного. В другом проблема. Дым от двигателя поднимается вверх, и вряд ли самолет улетели слишком далеко. Если ребята с катера захотят докончить начатое, без труда найдут беспомощно дрейфующее такси. Даже если дядька-пилот заныкал где-то пушку, от пулемета им не защититься.

– Ну вот, застряли! – недовольно протянула Фуоко, озираясь. – Даже берега не видно. Сиди теперь и жди, когда найдут.

– Кто найдет-то?

– Кир, ты всегда такой тупой? Или просто башкой сильно ударился? Мы полчаса летели, половина расстояния до Хёнкона пройдена. Мы в граничных водах, здесь наверняка должна патрулировать береговая охрана. Надо вызвать их по радио, и они помогут.

Кирис хмыкнул. Может, и так. Дым начал потихоньку рассеиваться. Наверное, то, что горело в работающем движке, потихоньку заканчивалось. Он вгляделся в кабину? Кажется, там что-то двигалось – хозяин самолета, что ли возится?