Может быть, снова пора заволноваться? Или попросить Ричарда прочесть несколько дополнительных молитв? Впрочем, судя по Мэдс, которая опрометью несется по дорожке, молитвы понадобятся ему самому.

Кажется, пора мне направиться в «Приют контрабандиста». Надеюсь, к тому времени, когда я туда доберусь, то перестану злиться на Себа и Гэбриела.

Иначе им тоже не обойтись без молитв.

Прогулку до «Приюта контрабандиста» трудно назвать умиротворяющей. Я шагаю и чувствую, как кровь во мне кипит, голова гудит. Когда добираюсь до двери, то так пылаю гневом, что вот-вот готова взорваться, оставив лишь пару дымящихся резиновых сапог в качестве воспоминания о себе. Да как посмели Себ и Гэбриел решать, с кем я могу и с кем не могу общаться? Это не входило в условия соглашения!

Мысль о подлом Себе, который отсекал нежелательные звонки, сводит меня с ума. Несомненно, идея принадлежала ему; честно говоря, Гэбриел не настолько умен, чтобы придумать этот отвратительный план. Он, конечно, красив, но когда Господь Бог раздавал мозги, Гейб был слишком занят, разглядывая себя в зеркало, и остался обделенным. Впрочем, это не значит, что он безгрешен. Нет и нет! Отныне Гэбриелу предстоит обходиться своими силами, потому что моя летняя задача, по-моему, честно и полностью выполнена. Я предпочту следующие полгода возиться с Люком и Леей, нежели провести еще хотя бы одну минуту в роли подружки Гэбриела.

Возможно, Ричард был прав, мрачно соглашаюсь я, захлопывая дверь с такой силой, что с полки что-то падает. Честность в отношениях, несомненно, делает жизнь проще. Может быть, стоит натравить мужа моей подруги на Гэбриела и Себа.

Нотация от Ричарда — меньшее, чего они заслуживают.

К счастью для Гэбриела, на момент моего прихода он в душе, а Себ в кабинете, занят разговором по мобильнику. Я успеваю отдышаться и слегка остыть. Делу не поможет, если я оторву обоим яйца, пусть даже настроение у меня улучшится. Нужно оставаться спокойной, сохранять контроль над ситуацией. Я пылаю гневом, потому что, в конце концов, права!

Ну, насколько может быть права девушка, которая лгала всей Британии в течение трех месяцев.

Ожидая появления Гэбриела — наверняка это, судя по опыту, произойдет еще не скоро, потому что по части туалета он способен дать фору Марии Антуанетте, — я сердито брожу по кухне, не обращая внимания на золотой вечерний свет, отражающийся от полированных поверхностей. Вокруг страшный хаос: в раковине горой навалены тарелки, на сковороде — недельный слой жира, повсюду рассыпан кофе. Гэбриел, конечно, выглядит божественно, но живет как свинья, и я не позавидую Фрэнки, если они таки сойдутся. Пусть даже убирать за «бойфрендом» не входит в мои официальные обязанности, я вымещаю свой гнев, с грохотом складывая тарелки в посудомоечную машину и убирая сковородки в шкафы, пока бедный Пушок дрожит в корзинке и гадает, что это в меня вселилось.

— Я злюсь, вот что, — объясняю я, вышвыривая за дверь мешок с мусором и чуть не подшибая чайку. — С какой стати Себ и Гэбриел решили, что могут меня контролировать? Кем они, блин, себя возомнили?

Разве не странно, что всего несколько месяцев назад Джеймс полностью распоряжался моей жизнью, а я, слабая и равнодушная, вполне ему это позволяла. Может быть, я верила, что он знает лучше и командует мною лишь ради моего блага. Однако выяснилось, что в лучшем случае — это просто бред, а в худшем — эмоциональное насилие.

Слава Богу, я от него избавилась.

— Если Гэбриел попытается проделать то же самое, я нацеплю кастрюлю ему на голову, — сообщаю я встревоженному Пушку, выуживая из раковины упомянутый предмет домашнего обихода. — Больше никакой Кэти-тихони!

Я ловлю свое отражение в стальной дверце холодильника — и вижу не только гладкие волосы и гибкое тело, но и решительный блеск в глазах, сурово сжатые челюсти.

Пышке пришел конец. Если бы Джуэл сейчас могла меня видеть!

— Если слишком долго просидеть на заднем сиденье, то разучишься водить, — говорю я, обращаясь к удивленному песику. — А я — отличный водитель, и плевать, что говорил Джеймс. Я была легендой на дороге. Никто, кроме меня, не мог одновременно красить ногти и преодолевать развязку на Хэнгер-лейн!

— С кем ты там болтаешь? — Себ, закрывая мобильник, неспешно входит на кухню и ставит чайник на плиту. В последнее время он отрастил эспаньолку и стал еще больше похож на хорька.

— Удивительно, что ты спрашиваешь. — Я сердито смотрю на него. — Ас кем бы ты хотел, чтобы я говорила? Или лучше сказать — с кем бы ты не хотел, чтобы я говорила?..

Себ подозрительно смотрит на меня.

— Ты выпила? Сейчас всего девять… — Он тяжело вздыхает. — Пожалуйста, не надо сцен. Записать тебя в реабилитационный центр «Прайори» не удастся, потому что он уже заполнен, знаю наверняка.

Себу повезло, что нас разделяет стол, огромный как остров, иначе ему самому грозила бы нешуточная опасность попасть в больницу.