Анфисе очень не хотелось давать ему телефон, но другого выхода не было, и она назвала номер.

В комнату, как мышка, бесшумно вошла помощница Романа Семеновича и что-то прошептала ему на ухо.

– Извините, – Роман Семенович встал и последовал за ней к выходу. Анфиса уловила фразу, шепотом брошенную колдуном даме: – Я же сказал, чтобы он не смел сюда приходить.

Вернулся Роман Семенович, явно сильно озабоченный. Глянул уже зло на Анфису, как будто и не было его спокойного и радушного разговора с ней, и резко сказал:

– Надеюсь, у вас больше нет вопросов? – и, не дав ей ответить, поспешно добавил: – Тогда все. Ко мне пришли.

Анфиса простилась и вышла.

«Что же случилось с ним? – думала она дорогой. – Так сильно изменился^выйдя на секунду. Кто же пришел? Повод должен быть очень серьезным, чтобы вывести такого непробиваемого человека, как Роман Семенович. А о наркотике он, ясно, ничего не знает. Так что же Антон? Его энергетический след в ангаре… Нет, Роман Семенович, ошибаетесь, нет там его следа».

Она вышла из подъезда. И вдруг ощутила, что почти не хромает. Нога болела куда меньше. Помог колдун-то. Или сама прошла? Поди разберись.

Анфиса добралась до метро. Зашла в магазин, сделала покупки.

Час пик был в самом разгаре. Ей страшно не хотелось лезть в метро, но и машину брать – уже не по средствам.

Ее поприжимали в метро, потом она прокатилась на автобусе, к счастью полупустом, – они шли один за другим.

Анфиса была недовольна состоявшимся визитом. Визит получился дурацким. Действовала она как идиотка. Вопросы задавала глупые. Черт, а ведь было все, кажется, продумано, просчитано. Теряется она перед этим колдуном. И ничего не может поделать с собой.

Углубившись в свои мысли, она подошла к дому и вошла в подъезд…

Когда Штырь открыл дверь своей квартиры, первое, что бросилось ему в глаза, так эго большая спортивная сумка, набитая вещами. Из комнаты вышла Катька. Она была в джинсах, свитере. Глаза заплаканы. Достаточно было одного взгляда, чтобы Штырь понял – она собралась от него бежать.

«Опять ревела», – отметил Штырь. Последнее время своим постоянным ревом она действовала ему на нервы. И так неприятностей куча, а тут еще она постоянно поскуливает.

– Куда намылилась? – спросил он, сбрасывая куртку.

– Зайчик, отпусти меня домой, – заныла Катька. – Я больше здесь не могу… Я боюсь… – и из ее больших глаз хлынули слезы.

– Ну, расслюнявилась… – брезгливо бросил Штырь и прошел в комнату. – Мне кто звонил?

Девица, прижавшись к косяку двери, кивнула, покачала головой.

– Ну, – зло гаркнул на нее Штырь.

– Они, – Катька ненатурально захныкала. – Зайчик, отпусти меня… – вновь застонала она.

– Хва реветь, что сказали? – Штырь с силой дернул ее за руку, отрывая от косяка, и она, крутанувшись, как балерина в пируэте, с размаху шлепнулась на диван.

– А мне это все зачем? Что, меня по кругу пустят? Что тогда? – начала она, размазывая слезы по щекам.

– Умрешь от удовольствия, – скривился он.

– Дурак.

– Дура… Да плевал я на тебя, ясно… Чего требовали?

– Они сказали, ты знаешь… И что час настал… И что, – она боязливо остановила свой взгляд на брюках Штыря. – Ну, ты понимаешь, – нерешительно продолжила она. – Тебе отрежут, – закончила она фразу.

– Сука, – Штырь со всего размаха ударил ее по лицу. Злость кипела в нем. Как будто это она угрожала ему. И он чувствовал, что злобу нужно на ком-то сорвать, иначе он просто не выдержит, слишком сильно было напряжение последних дней. Он ударил ее еще и еще раз… Она всхлипывала, пыталась увернуться от ударов, размазывала по лицу кровь из разбитой губы. Но в голос не кричала, зная по опыту, что нельзя, а то хуже будет…

Злость перешла у Штыря в возбуждение. Он навалился на нее и стал сдирать с нее одежду. Катька не сопротивлялась и даже помогала ему. Это было все же лучше, чем побои. «Зайчик, отпусти меня…» – продолжала повторять она. Когда он удовлетворил свою похоть, она отправилась в ванную. Штырь пошел за ней следом.

– Всего в кровище перепачкала, сука, – он залез к ней под душ и изо всех сил шлепнул ее по голому заду. На коже выступила алая пятерня. – Ладно, – уже более спокойно сказал он. Сейчас он мог рассуждать более здраво. – Катись к своей мамаше… – он ухмыльнулся. – Но чтобы как рыба… Поняла? А то сразу пришью. – Он выключил душ и протянул ей махровое полотенце.

Катька обрадованно схватила полотенце и, согласно кивая головой, начала его вытирать…

– Ну, я пошла, зайчик, – Катька стояла уже в дубленке, объемистая спортивная сумка висела у нее на плече.

– Катись, – отмахнулся от нее Штырь и снял телефонную трубку.

Поджали, ох как поджали. Ну, и ему есть кого поджать. И время настало.

Анфиса едва успела захлопнуть за собой входную дверь, как из-под лестницы выскользнул парень и преградил ей дорогу.