Можно заметить, что все эти различные установки как правило действуют на подсознательном уровне. Авторы соответствующих текстов считают их очевидными и с удивлением задают вопрос – «а как же может быть иначе?» Иными словами, такие установки представляют собой (в каждом данном случае) наиболее общую модель, т. е. парадигму обсуждения проблемы. Как известно, ученые, работающие в рамках различных парадигм и исходящие из различных представлений об «объективной реальности», не слышат друг друга [54] . Поэтому интересно было бы вывести их подсознательные предпосылки в область обсуждаемого и сравнить их в явном виде. Это позволило бы не только внести терминологическую ясность, но также избавиться от логических противоречий, кажущихся или действительных.

Не исключено, что такой сравнительный анализ можно было бы провести, создав для этого мета-модель «плана и рынка», объемлющую все известные подходы. Такая мета-модель позволила бы провести сравнение, не выходя из единой предметной области. Тем не менее, здесь мы поставим более скромную задачу и рассмотрим основные известные подходы, не претендуя на их обобщение. Таких подходов мы рассмотрим пять:

1. «Советская экономическая наука», продолжаемая в многочисленных публикациях и в наше время.

2. Теории неравновесия, представленные в работах восточноевропейских экономистов 1950-1980-х годов, прежде всего Я. Корнаи.

3. Макроэкономика, созданная Дж. М. Кейнсом.

4. Институциональная экономика и теория общественного выбора от Веблена и Коммонса до Бьюкенена, Вильямсона, Норта и Олсона.

5. Когнитивный подход, анализирующий движение идей и их превращение в «реальность».

Мы попробуем сравнить эти подходы, по возможности обсуждая в явном виде общую логику данной парадигмы: проблемы, которые принято обсуждать, принятое (явно или неявно) представление о «существующей реальности», какие инструменты дает данная парадигма для решения поставленных в ней проблем.

Парадигма: «Советская экономическая наука». Обсуждаемые проблемы: феноменологические (темпы роста, уровень доходов, технологическое отставание и т. п.). «Реальность» состоит из: «власти», которая ответственна за всё и в принципе может решить любые проблемы; управляемой или реформируемой экономики; самого эксперта, дающего власти советы (это предполагается неявно). Инструменты для решения проблем: советы эксперта власти по конкретным вопросам.

Советская экономическая наука (без кавычек) сложилась в период, когда, во-первых, общегосударственные цели развития доминировали над соображениями равновесия (будь то в узко-экономическом или обобщенном социальном смысле) и даже над соображениями эффективности. Вплоть до 1960-х годов экономическое развитие страны подпитывалось за счет ресурсов российского села, место которых затем с большим или меньшим успехом заняли энергоносители. Во-вторых, для этого периода была характерна значительная управляемость, в силу чего у советских экономических экспертов возникло и на многие десятилетия сохранилось представление, что им достаточно понять, что следует делать в той или иной ситуации, и объяснить это органам власти, чтобы затем эти органы приняли нужные меры.

При этом не рассматривались ни вопрос о наличии или отсутствии инструментов, которые могут быть необходимы этим органам для реализации советов экспертов, ни вопрос о желании или нежелании власти слушать советы. Поскольку же постепенно ресурсная база власти иссякала, а сама власть из жесткой командной системы превращалась в «административный рынок», то такая позиция экспертов могла свидетельствовать только об их исключении из реального процесса принятия решений. «Советские экономисты» – это не консультанты, а прежде всего преподаватели в не до конца сложившейся и достаточно оторванной от практики постсоветской высшей школе.

Парадигма: «Восточноевропейские теории неравновесия» [55] . Обсуждаемые проблемы: системные структурные дисбалансы, присущие социалистической экономике (феномен «рынка продавца» и его следствия), особенности поведения экономических агентов при «реальном социализме» (включая «социализм с человеческим лицом»). «Реальность» состоит из: государственных учреждений, предприятий, семей. Инструменты для решения проблем: понимание системного характера феномена неравновесия.

Работы, которые обобщенно можно назвать «восточноевропейскими теориями неравновесия» – это «второе поколение» советской экономической науки. Они возникли в странах «социализма с человеческим лицом» как попытка понять особенности реального функционирования экономик этих стран, а также возможности и пределы их реформирования без принципиального политического слома. Важной особенностью этого «второго поколения» было внимание к реальности. «Государство» рассматривалось уже не как всемогущая безликая сила, а как набор организаций с их специфическим поведением и ограниченными возможностями.

Общим выводом была констатация того, что такие феномены, как дефицит, неэффективность и отсутствие стимулов для инноваций неизбежны для экономик советского типа, в которых доминирует неравновесие в виде «рынка продавца». Эти теории не указывали на конкретного субъекта реализации вытекающей из них политики и поэтому носили скорее идеологический характер – они обозначали направление необходимых преобразований и предостерегали от ошибок. Так, еще в конце 1980-х годов Янош Корнаи в своей работе «Путь к свободной экономике» говорил о возможности двух стратегий перехода к рынку – путь органического развития или быстрой приватизации. Органическое развитие ориентируется в первую очередь на создание новых предприятий. Соответственно, цель и инструменты политики должны состоять в поддержке этих новых предприятий – в устранении барьеров их входа на рынки, стабилизации отношений собственности, создании эффективных механизмов гарантирования контрактов и т. п. Приватизация старых предприятий должна иметь место, но при этом важно не мешать новым.

Спустя почти двадцать лет Корнаи написал комментарий к этой книге, где показал уже на основе реального опыта разных стран, что путь ускоренной приватизации ведет – и привел, особенно в России – к ряду проблем. Справедливости ради надо сказать, что это понимали тогда и у нас в России (в том числе и Анатолий Чубайс), однако путь органического развития оказался политически невозможным.

Обращаясь теперь к мировой экономической науке, мы можем сказать, что тематика «плана и рынка» была предметом анализа двух крупных направлений – макроэкономики и институциональной экономики (вместе с теорией общественного выбора).