В СССР продолжалась мирная жизнь. Ничто не говорило населению, а также государственному и партийному руководству на местах о приближающемся нападении Германии. В прессе и передачах радио не было ни малейшего намека на близкую войну. У населения была создана полная уверенность, что если начнется война, Красная армия быстро разгромит врага. «Но от тайги до британских морей/Красная армия всех сильней». Страна вела себя так, как будто Германия строго соблюдает «Пакт о ненападении».

Знали о происходящем только Сталин, узкий круг лиц, близких к нему, некоторые органы разведки, высшая дипломатия и высшее военное командование.

Начавшееся 22 июня 1941 года наступление немцев для Сталина не было неожиданностью. Сталин решил (дорогой ценой) политическую задачу – доказать всему миру, что это не СССР начал войну. В этот день У. Черчилль заявил: «Я последовательный противник коммунизма. Но я вижу русских солдат, их жен, вижу русские деревни, захваченные фашистами, Англия поддержит СССР».

Но почему же могучая Красная армия не разгромила вторгшегося врага? В первые же дни удары наносили тысячи немецких бомбардировщиков. Немецкая авиация уничтожила 66 советских аэродромов, на которых находилось 65 % боевых самолетов Западного военного округа. Командующий боевой авиацией Западного военного округа на своем самолете облетел военные аэродромы и повсюду увидел разбомбленные немецкой авиацией так и не взлетевшие боевые самолеты. Он застрелился. Немецкие бомбардировщики не встречали серьезного сопротивления. Сказочно быстро – мгновенно – как и хотел А. Гитлер, происходила оккупация западной территории СССР.

Директива высшего командования о приведении войск в боевую готовность поступила в войска по телеграфу в 23 часа 45 минут 21 июня – за 4 часа до начала наступления германских войск. Разумеется, за это время привести войска в боевую готовность невозможно. В директиве указано, что наступление германских войск начнется с провокационных действий и что оно произойдет 22–23 июня. Через полтора часа после получения директивы командующие округами направили свои приказы армиям. Но во многие воинские части и гарнизоны приказы пришли с большим опозданием, многие из них уже были уничтожены или взяты в плен.

Воинские части были совершенно не готовы к отражению врага. Например, артиллерия зенитных подразделений проводила учебные стрельбы на полигонах вдали от своих частей. Части связи были заняты на строительстве линий и узлов связи.

Некоторые авторы считают, что воинские части Красной армии были не подготовлены к ведению боевых операций. Тогда непонятно, что делалось в армии два года – с 1939 г.? Командиры частей, не имевшие ясных указаний от командующих армиями, находились в растерянности. Немецкая армия окружала и брала в плен целые армии. Некоторые советские части и целые армии во главе с их командованием (Власов и др.) добровольно сдавались в плен. В руки немцев попал склад, в котором хранилось 7 миллионов винтовок, почему-то не розданных по частям. Операции немецкой армии развивались на всей западной части СССР. Города один за другим переходили в руки немцев. Некоторые советские генералы считали Сталина предателем, агентом Гитлера. Командиры частей на местах, особенно погранвойска, пытались оказывать сопротивление немецким войскам. Известные примеры – Брест и Смоленск, который семь раз переходил из рук в руки. Население городов и деревень, захваченных немцами, частью бежало на восток, частью оставалось на месте, частью переходило на сторону немцев. Пленных советских красноармейцев и захваченных гражданских лиц немцы отправляли в Германию на работу, некоторых – в лагеря, где их душили в газовых камерах. Коммунистов, комиссаров и евреев расстреливали.

С угрожаемых территорий началась массовая, хорошо организованная эвакуация советской промышленности, научных институтов и ВУЗов за Урал и в Среднюю Азию. Это было не похоже на панику. И как справлялся советский транспорт с гигантской эвакуацией и одновременно с передислокацией армии и ее снабжением? На всех предприятиях, остававшихся в тылу, был введен 12-часовой рабочий день и двухсменная работа. Кроме того, был введен закон, запрещавший увольняться по собственному желанию. В народе это называлось «крепостное право». Казалось, что немецкая армия по своей силе несравнимо превосходит советскую. За четыре месяца она дошла до Москвы. Город Куйбышев (Самара) готовился к приему ЦК ВКП (б) и Правительства. Падение Москвы могло означать конец войны, победу Германии.

В антисоветской литературе, выходившей уже со времён «перестройки», даются разнообразные объяснения непредвиденному, ужасному и загадочному началу войны, противоречащему «могуществу Красной армии». Они общеизвестны. Эти объяснения тривиальны, основаны на неподтвержденных предположениях. Например, Сталин первым хотел начать войну и готовился к оккупации Германии, поэтому оборона страны по его стратегическим планам была не подготовлена к войне на своей территории.

Л. П. Берия, близкий Сталину, в своих дневниках объясняет отступление неспособностью командования Красной армии. Говорит о подавленном состоянии командующих армиями и командиров частей, вызванном репрессиями. Видимо, эти факты имели место. Но, на наш взгляд, дело обстояло гораздо серьезнее.

Только понимание Сталиным стратегии борьбы с Гитлером, ясное понимание международной обстановки и задачи, которую он решал, а не так называемые «факты», способны дать однозначные и неопровержимые объяснения той трагической ситуации.

Фактическое качественное и количественное превосходство Красной армии над немецкой позволило бы Советскому Союзу победить Германию сразу после начала ее наступления. Представьте себе, что это произошло. Тогда перед Англией и США стояла бы неслыханная коммунистическая империя, включившая в себя все страны от Тихого океана до Атлантического, которая в ходе борьбы с капитализмом и торжества коммунизма сумела установить над Англией и США свое господство. Разумеется, руководители Англии и США это понимали и при малейшей попытке СССР победить Германию выступили бы на стороне Германии.

Сталин понимал, что СССР борьбы с такой коалицией не выдержит. Поэтому он стремился создать видимость поражения СССР и втянуть в войну на своей стороне враждебные ему империалистические страны Запада, прежде всего, Англию и США.

Итак, предположим теперь, что Германия победила СССР. Вся промышленность и все ресурсы СССР, его население, ставшее рабами, оказались бы тогда в руках Германии (и Японии). Тогда перед Англией и США стояла бы неслыханная фашистская империя, включившая в себя все страны от Тихого океана до Атлантического, которая в ходе борьбы с евреями и масонами, торжества немецкого национал-социализма сумела бы установить над Англией и США свое господство. Разумеется, руководители Англии и США это понимали и при очевидных успехах Германии в победе над СССР выступили бы на стороне СССР.