Увидев Диму, он толи заржал, то ли закричал. В этом полуржании Дима, кажется, различал какие-то слова. Но времени, чтобы поразмыслить, не было. Кентавр, резко перейдя на галоп, устремился к беспомощному парню.

Дима понял, что его ожидает печальная участь. Через мгновение, его либо растопчут, либо проткнут копьем. Уперев в землю щит, он попытался подняться. Получалось плохо: ноги по-прежнему не держали тело, вдобавок щедро утяжеленное громоздкими доспехами. Упав на одно колено, Дима закрылся щитом, понимая, что не выдержит сейчас ни одного удара. Кентавр приближался. Хлопья пены летели из широко открытого рта: он с хрипом и присвистом дышал. Копье он занес над головой.

И когда между ними оставалось меньше двух метров, кто-то, как птица, пролетел над головой Димы. Могучие волосатые руки обхватили шею получеловека, сдавливая ее, как тиски. Кентавр дико закричал и встал на дыбы, взметнув над землей человека, ухватившегося за его горло. Дима увидел, как дернулась вверх львиная шкура, болтавшаяся на плечах у незнакомца. Но сил для того, чтобы высвободиться, у кентавра не хватило: под тяжестью тела, повисшего на нем, он потерял равновесие. Через секунду он упал на бок, подняв клубы пыли. Мужчина, державший его за шею, вполне профессионально придавил кентавра боком, сжав шею противника локтем и плечом.

Кентавр ожесточенно брыкался. Его длинное копье оказалось бесполезным вблизи, и он бросил его. Могучие руки получеловека вцепились в железный захват мужчины, но безуспешно: человек держал его крепко. Копыта кентавра взбивали клубы пыли, но подняться он не мог. Впрочем, он вцепился длинными зубами в бок противника. Потекла кровь. И еще кентавр не переставая, полупридушенно кричал, и голос его причудливо мешался, то появляясь, то пропадая в лошадином ржании:

– Убью! Убью! Убью!

Оттого, что рот был занят, крики получались особенно страшными, невнятными, словно вопли умалишенного. Дима, пошатнувшись, встал с колена. Ноги постепенно отходили от удара, и он, качаясь, словно пьяный, подошел к борющимся. Кентавр, продолжая кричать, дико посмотрел на него из-под локтя мужчины. Белки глаз налились кровью, и Дима с содроганием понял, что он и вправду безумен.

Подняв меч, парень ударил его под кирасу, в место, где у человека был бы живот. Черный клинок глубоко ушел в тело кентавра. Сразу же хлынула густая, алая, сок спелой малины, кровь. Мгновенно под борющимися образовалась большая кровавая лужа. Кентавр дико захрипел, и завыл, продолжая терзать зубами бок мужчины. Дима ударил его еще, и еще. Только после пятого или шестого удара, красные глаза закатились, и кентавр ослабил хватку зубов.

 Мужчина поднялся на ноги. Из рваной раны на боку капала кровь. Минуту они стояли друг напротив друга. Незнакомец был высок и широк в плечах. Лицо его заросло густой бородой, курчавящейся, и оттого казавшейся неопрятной. Брови срослись на переносице, а из-под них выглядывали карие проницательные глаза. С могучих плеч свисала шкура гигантского льва: задние лапы волочились по земле. Прямой нос выдавался вперед. Мужчина производил впечатление дикаря, могучего, как сама природа. Дима даже подумал, что незнакомец чем-то напоминает Илью Муромца, каким его изображали в детских книжках, – такой же коренастый и крепкий, словно столетний дуб.

 Постояв еще пару минут и пристально сверля Диму взглядом, мужчина вдруг пожал плечами, развернулся, и, подобрав с земли бронзовую палицу, невозмутимо пошел в том направлении, откуда прискакал кентавр.

Дима стоял, как громом пораженный.

– Эй! – парень никак не мог понять, как вот так можно – уйти, без слов. – Постой! Как тебя зовут?

Мужчина не ответил, и даже не замедлил шаг.

Дима перешел на бег и догнал его.

– Послушай, кто ты? Как тебя зовут? Меня зовут Дима… Э… Димитрос, – Нашелся Дима, переложив свое имя на греческий. – А тебя как зовут, о, незнакомец? – последние слова Дима добавил, вспомнив «Илиаду», которую читал когда-то.

– Геракл. – Скупо ответил мужчина тогда, когда уже Диме казалось, что молчание будет длиться вечность.

– Спасибо тебе, Геракл! – Дима вполне искренне поблагодарил героя. – Без тебя мне пришлось бы туго.

Геракл кивнул.

– Он сошел с ума. Так часто бывает. Жалко. – Слова падали как бетонные глыбы, медленно и значительно.

Дима кивнул и приноровился к размашистому шагу героя.

– А почему он сошел с ума?

– Не знаю. – Геракл указал палицей вперед. Приглядевшись, Дима увидел в отдалении каменные дома. – Может, там узнаю.

Дима улыбнулся про себя. Вот его шанс.

– А можно мне с тобой? Я хороший воин! – попросил и заодно похвастался новоприобретенными навыками Дима.

Геракл посмотрел на него и отвернулся:

– Нет. Не доверяю.

Дима похолодел. Конечно, он не ожидал, что Геракл будет настолько прост, что согласится без обиняков доверить ему свою жизнь, но и такого хладнокровного и категоричного отказа не ожидал. Впрочем, в памяти очень кстати всплыл совет Кроноса.

Дима пробормотал под нос, но достаточно громко, чтобы Геракл услышал.

– Отверженный богами, а теперь еще и людьми… О, проклятая Гера…

Геракл резко остановился и посмотрел на него из-под косматых бровей.

– Гера? Расскажи.

Дима только этого и ждал. Не жалея красок, он расписал, как его семья навлекла на себя гнев богини. Как отец и мать погибли от болезни, а сестру и маленького брата продали в рабство финикийцы. Дом сгорел, а ему приходится скитаться, и мечом зарабатывать себе на хлеб. Постепенно, он убеждался, что совет Кроноса был верным. Суровые черты героя смягчались, и, в конце концов, он даже остановился.