Изменилось многое и слишком резко. Но Керимов, похоже, этому значения не придавал. Или просто действительно не понимал, почему я сбежала из Энска?

— Ребятам предложили в столице работу, ты помнишь? Они обустроились тут и позвали меня с собой, — я старалась казаться непринужденной, аккуратно избегая всех острых углов. Пока еще это было возможно. Керимов не торопился поймать меня на откровенной лжи и белых пятен в моем рассказе не обнаружил. Но, к сожалению, банально свести разговор к другой теме он тоже мне не позволил.

Я, обрадованная его заинтересованным видом, уже говорила в подробностях жизни в Москве, общении с друзьями и нашей блестящей жизни, когда Тим неожиданно меня перебил — А как же ты успела подготовить все документы? Уйти из нашего ВУЗА и поступить в Лондон?

— В Лондон?!

С чего это Тим об этом?

— Нам сообщили об этом в начале нового учебного года. Ты забрала документы, чтобы покинуть страну.

Да, что-то вроде такого я озвучила в деканате нашим секретарям. Не думала только, что об этом кто-то еще узнает.

— Мне не хотелось долгих разговоров с деканом, — я пожала плечами, признаваясь в своей немаленькой лжи руководству вуза. Но в тот год и в то время моя совесть спала крепким сном. — Я решила предложить ему самую очевидную версию, и он…

— Купился, — Тимур понимающе хмыкнул. Ни капли упрека во взгляде.

— Да. Как-то так, — я кивнула, внутренне подобравшись перед новым вопросом парня. Тим уже хмурился, как на уроке алгебры в школе. Складывал два плюс два и что-то считал в уме.

— Так где ты закончила свой пятый курс? Ты ведь доучилась?

— В Московском педе.

— Однако. Ты просто забрала документы и перевелась в столицу?

Сказано это было таким тоном, будто Керимов пытался вывести преступника на чистую воду. С какой это стати его так волнует мой переезд?

— Да, за август. Это было несложно. Надеюсь, это все, что ты хотел от меня узнать? Мой перевод в Москву…

— Представь, он меня удивил! — Керимов фыркнул. Ну, как же. Я его мыслей не угадала. — Кто-то портил мне кровь десять лет и вдруг…

— Во-первых, одиннадцать, — я тоже умела считать. — А во-вторых, я обещала оставить тебя в покое. Считай, я с опозданием сдержала слово.

Керимов молчал пару секунд, разглядывая меня с любопытсвом детектива Коломбо.

— И мама не отговорила тебя от переезда? Ты была у нее целый месяц, и она вот так легко тебе разрешила…

Вопрос Тимура был из серии 'бросили ли вы пить по утрам водку?' Любой ответ выставил бы меня в неприглядном свете. Керимов, интересуясь реакцией моей мамы, талантливо выяснял, что со мной произошло в тот год.

— Вот что, Керимов, послушай. Моей маме меня не удалось отговорить. С чего ты решил, что она спокойно восприняла мое решение? Откуда такие сплетни?

— Я помню твою маму, — Тимур действительно ее помнит? Нонсенс! — Не думаю, что она бы так просто позволила тебе забить на учебу. А перевод в Москву… Неужели, она ничего не попыталась сделать?

— Она обо всем узнала по факту! — я вспылила, разозлившись на приставучесть Тимура. В его вопросах логики для меня не находилось. Обычным любопыством прикрыть такой интерес? Не верю! — И вообще, что тебе от меня нужно? Еще один вопрос о моей маме, и я решу, что моего присутствия в универе тебе не хватало! А мы оба знаем, что это совсем не так.

— Откуда это мы знаем? — Керимов изумился по-детски мило. Глаза округлил и приоткрыл рот.

— Соцсети. Знаешь о них, правда? Твои бесконечные сплетницы комментили каждый твой шаг!

— А ты, выходит, читала? Следила за мной удаленно?

Какого черта Тимур был настолько доволен открывшимся для него фактом?

— До ноября. Потом появились дела, и я…

— Удалила страницу.

Тимур даже это успел заметить?

— М-м. Да. Ты тоже за мной следил?

Я прикусила язык, чтобы не выдать рвущееся с губ 'зачем'. Ответ знать сейчас мне совсем не хотелось.

— Может быть, — Керимов обошелся без коронного 'не обольщайся', скорее всего, за своей фразой скрывая тривиальные сплетни. Наверняка, кто-то из наших ему рассказал.

Отчего-то вдруг стало опять обидно. И ведь пару минут назад мне самой разговор с Тимуром казался вполне забавным. Я не злилась на Тима настолько, как хотела ему показать. Но при этом ощущение безысходности и тоски, преследующее меня весь вечер, почти исчезло. Лишь в тот момент, когда Тим заговорил о моем отъезде, очарование последних десяти минут быстро сошло на 'нет'.