— Конечно, у меня все в порядке, — ответила с легким намеком на раздражение. С чего бы ему беспокоиться о моем настроении?

— Тогда отчего у тебя такой голос? — Миша своей заботой о моем состоянии напомнил мне в этот момент Андрея.

— Я просто устала. Можно же мне иногда?

— But supergils don't cry, — почти без фальшивых ноток мелодично ответила телефонная трубка, и я… засмеялась. Нет, не фыркнула в ответ на комплимент Михаила. А рассмеялась искренне и легко. Напряжение, оставшееся после общения с Тимом, наконец, отступило. — Может быть, хочешь передохнуть? Как тебе предложение сходить со мною в театр?

— На этой неделе? — уточнила на автомате.

— Конечно. Если ты хочешь, — в ответе моего собеседника слышалось облегчение.

Последние две недели я держала дистанцию с ним и находила предлоги, чтобы отказаться от встречи. Надеюсь, мой искренний интерес и легкое удивление в голосе после его приглашения в театр, не показались странными Мише. Не хотелось бы, чтобы резкая смена моего настроения слишком сильно бросалась в глаза.

— Да. Я хочу. Давай в эту пятницу?

Миша в ответ улыбнулся. Мне не нужно было видеть его лица, чтоб догадаться о причине его хорошего настроения.

— Договорились. Я сейчас посмотрю на Афише, что интересного рекомендуют. Ты не против современной комедии, Кси?

Современной? Но я же…

Это странное совпадение. Приглашение Тима и приглашение Миши. Керимов, помнящий до сих пор о моих увлечениях в школе. Миша, не знающий ничего о моих предпочтениях. Я чувствовала себя маленькой девочкой, в первый раз оказавшейся на катке. Но чтобы получать удовольствие от танцев на льду, стоит привыкнуть как минимум к новому способу передвижения.

Я улыбнулась своим неожиданным мыслям. Время начинать все с нуля и пробовать новое?

Да, я согласна!

— Нет, я не против. Сто лет не смотрела комедий.

— Отлично. Я подберу тогда что-нибудь пооригинальней. У тебя точно нет никаких пожеланий? — едва заметная подозрительность в голосе Миши придала ему сексуального шарма. Мне нравилось то, как этот мужчина пытался меня изучить. Разгадать мои тайны. Подобрать ко мне ключик. Такое отношение подкупало сильней и сильней. Я вдруг отчетливо поняла, что самоуверенным типам, диктующим правила без оглядки на мои интересы, в моей новой жизни места уже не осталось.

— Нет, не волнуйся, — уверила я и, последний раз оглянувшись на занятых разговором коллег, вышла из ресторана. — Все на твое усмотрение. Доверюсь в этот раз твоим вкусам.

Свежий ветер коснулся лица, и, забравшись под короткую куртку, заставил меня передернуть плечами. Поздняя осень плавно приближалась к концу. Синоптики обещали резкое похолодание в ближайшие выходные. Минус два, минус пять. Первый снег, и оставшиеся две недели до начала зимы.

Холод.

Тяжелые мохнатые тучи висели над городом уже несколько дней. Но, подняв глаза к небу, прямо сейчас, я вдруг ясно увидела солнечный свет. Блеклый, рассеянный. Слишком неясный. Но именно благодаря нему я вдруг ощутила себя свободной. А, может быть, дело было в том, что мой собеседник дарил мне тепло и слабую, но такую необходимую мне прямо сейчас надежду на личное счастье.

Я была готова к этому шагу.

— Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? — Миша задал новый вопрос, а я опять улыбнулась. Он был чуть-чуть предсказуем в своем желании провести со мной вечер, но его предсказуемость больше меня не бесила.

— Ты хочешь увидеться? — осторожно переспросила.

— Ты же не против? — так же осторожно ответили мне. И пусть манера Жарова отвечать вопросами на вопрос порой мне казалась наигранной и неуместной. Но только не в этот раз.

Керимов, замерший напротив своей машины с сигаретой в руке, отвлек меня почти от всех мыслей о Мише. Взгляд Тимура, привычно-холодный и недовольный, заставил мое сердце сжаться от неприятных предчувствий. Какого черта он смотрит так на меня?

— Нет, я не против. Где мы увидимся? — скрывая дрожь в голосе, я обратилась к мужчине, по-прежнему ждущему мой ответ. Отвернуться от Тима и смотреть на дорогу перед собой оказалось нелегкой задачей. Пришлось напомнить себе, что присутствие Керимова в пятидесяти метрах вниз по проспекту, уже ничего не изменит.

— Давай я заеду к тебе в районе восьми, и мы…?

— Я бы не хотела бросать машину возле салона, — торопливо ответила, явственно ощущая, что к сцене прощания возле подъезда и разговорам о чашечке чая я пока не готова. — Лучше скажи, где мы встретимся, и я подъеду туда.

Миша не стал мне возражать.

— Мне нравится кухня Муската. Была там?

— Это на Пушкинской? Слышала, но никогда не бывала.

— Тогда завтра в восемь?

— Я позвоню, если буду опаздывать.

— Не волнуйся. Я буду ждать.

С каждым сказанным словом я удалялась все дальше и дальше от Тима. Он, может быть, все еще смотрел на меня, буравил мне взглядом спину и сыпал проклятиями (или что там у него на уме? С такой недовольной миной можно только желать кому-нибудь мучительной смерти).