В это он сначала не мог поверить. Учитель всегда и почти во всём требовал умения найти собственную, личную оценку, а здесь люди не верили, что им это удастся, не понимали, зачем это нужно, и не хотели этого добиваться. Как оказалось, им это представлялось почти непосильно трудным. И вызывало враждебность. Так же, как и применение иноязычных слов.

Расстроенный, Трол вернулся в пещеру и стал ждать. Когда через неделю Учитель появился на тропе, возвращаясь со своей прогулки, Трол бросился к нему и, не дав даже сойти с коня, рассказал, чем занимался.

— Оказалось, молодой мастер изучал человеческую природу. Почти философствовал! — Учитель выглядел отдохнувшим, как и их конь.

— Учитель, я говорю о главном — они мне не понравились! Все целиком и каждый в отдельности.

— Ну, от этой беды вылечиться проще простого.

Учитель оценивал его новоприобретённое недоброжелательство к людям как не заслуживающую разговора мелочь.

— И что нужно сделать?

— Несколько дней у нас ещё есть, прежде чем мы уедем…

Трол решил сыграть в неосведомлённость.

— Мы уезжаем? Интересно. А я ничего не знаю. Учитель вздохнул и умылся после дороги в корытце у коновязи, потом стал рассёдлывать лошадь.

— Всё ты знаешь. Если тебе кажется, что твоё присутствие при моём разговоре с Приамом было верхом маскировки, то могу засвидетельствовать: если бы солнце хоть на секунду зашло за тучку, мне уже не удалось бы загородить твой сверкающий силуэт.

Чтобы Учитель не вдавался в эту тему, Возрождённый промычал:

— Вообще-то мы говорили об остальных людях. Учитель повернулся и пошёл в пещеру, чтобы переодеться.

— Своди к водопаду коня, искупай и вычисти его, — бросил он через плечо. — А потом присмотрись к детям.

Раздумывая о совете Учителя, Возрождённый вычистил коня, как царевича, с удивлением обнаружив, что конь узнает его и очень рад возобновить дружбу, быстро, как мог, приготовил для Учителя ужин и к вечеру ушёл в деревню.

Вернулся он через день. Учитель оказался прав, как всегда. Дети полностью примирили его с людьми. Хотя их, конечно, следовало лишь пожалеть, потому что они попали в такой мир, который неизбежно превращал их во взрослых.

Учитель, заметив, что Возрождённый вернулся, внешне не проявил к этому большого интереса. Он даже не отложил в сторону трактат, посвящённый, кажется, агрономии Западного континента, который до этого сосредоточенно читал. Когда Трол подошёл и поздоровался, Учитель заложил книгу пальцем и поднял на него глаза.

— Как дела?

— Что делать, чтобы дети на всю жизнь оставались такими, каковы они есть?

— На это пока нет ответа, хотя самые умные и благородные люди ломали голову не одну тысячу лет. Но должен признать, они не оставляют надежду найти его.

— Я хотел бы заниматься этим. Наравне с тренировками, конечно.

Учитель улыбнулся самыми уголками глаз.

— Подумай вот о чём — понравятся ли тебе люди, которые остались детьми на всю жизнь? Может быть, нынешние взрослые с пороками, в которых ты их обвиняешь, а именно в нежелании трудиться и ограниченности в постижении мира, — может быть, они и есть, как ни печально, те дети, которые не выросли по-настоящему?

Трол подумал. Всё становилось ещё сложнее, чем казалось раньше.

— Что же делать?

— Думать, как сделать, чтобы испорченные дети всё-таки повзрослели.

— Я буду думать, — ответил Возрождённый. Учитель встал, отложил книгу, потянулся и сказал:

— Разумеется. Но об этом нужно думать по-особенному.

— Я уже много знаю, — на всякий случай ответил Трол.

— Все негодяи, которые принесли массу горя людям, полагали, что они очень много знают, во всяком случае — достаточно. Проблема не в том, чтобы знать, и даже не в том, чтобы люди сами захотели стать другими. Проблема вот в чём: а нужно ли этому миру, чтобы все люди стали совершенными?

Возрождённый поклонился, как кланялся на тренировках по рукопашному бою, когда пропускал «смертельный» удар.

С чего следует начинать?

На следующий день Учитель взял один из утяжелённых боевых шестов, прошёл в самый дальний и тёмный угол пещеры; подважил какой-то камень, который всегда казался Возрождённому монолитным с остальной скалой, и сдвинул его в сторону. За ним открылся проход.

— Здесь есть подземелье, в котором ты будешь учиться думать по-особенному, — сказал Учитель. — Не как человек и даже не как воин. А как часть мира… Здесь об этом должно хорошо думаться, я проверял все стены на биополевую насыщенность — совершенно чисто, ничто не мешает.