Как только он выехал, во двор въехал пыльный внедорожник с заляпанными номерами, из него выскочило несколько странно экипированных человек. Не прошло и минуты как они были на крыше дома.

— Это было здесь, но след затерт, как будто тут был не один человек, — сказал первый.

— Явно ведьминские проделки, — покачал головой второй, разглядывая практически рассеявшиеся следы оборвавшегося магического потока. — Хорошо хоть ничего утворить не успела, только магию по городу рассеяла. Наверное, совсем юная еще.

— Слепок ауры взять сможем? — спросил третий.

— Нет, все затерто и перемешано, тут был сильный маг, кроме каких-то обрывков ничего не осталось.

— Жаль, опять придется потратить весь день на составление бессмысленного рапорта. Снимайте отпечатки того что осталось, а там видно будет. Через некоторое время крыша опустела.

А в это время мы с Антоном подъехали к моему дому.

— Ну что, очухалась? — спросил он устало. — Идти сможешь?

— Ага, — я еле вылезла из машины, меня все еще пошатывало и идти я могла только за кого-то уцепившись. Этим кем-то был Антон. Он минуту поглядел на те пируэты, которые я выписывала, ухватившись за него, а потом, не выдержав, взвалил меня на плече и поволок в мою квартиру.

— Где ключи? — спросил он, остановившись перед дверью.

— В кармане джинсов, — он не долго думая залез ко мне в задний карман, погладив попку, вытащил ключи. Я только пискнула, но сил даже на брыкание не хватило. Меня оттранспортировали в кухню и усадили за стол.

— Где восстанавливающий сбор?

— В верхнем левом шкафчике, первый мешочек, — простонала я. Каждая уважающая себя ведьма и маг хранили в доме вот такие вот мешочки, на случай магического истощения. Там был уникальный сбор травок, который помогал всего за несколько часов практически полностью восстановить резерв. Не скажу, что настой был приятным, совсем даже наоборот, да и побочных действий в виде головной боли, тошноты и, пардон, поноса, было предостаточно. Но вот в таких случаях как сейчас он был буквально спасением.

— Пей, — протянул он мне стаканчик со свежезаваренной гадостью. — Не кривись, Рась, это лекарство.

— Ага, — меня дико перекосило, после того как я выпила настойку. Неприятность была в том, что ее нельзя было ни заедать, ни запивать в течение получаса, эффект тогда мог быть самым непредсказуемым.

— Поговорим? — Антон уселся напротив меня, оседлав стул.

— Ага, — я закивала в ответ как китайский болванчик. — А чего ты там делал? На крыше?

— Живу я там.

— На крыше? — не поняла я. — Под Карлсона косишь?

— Нет, не на крыше, на последнем этаже, в доме, на крышу которого ты так удачно приземлилась. А скажи-ка мне Прасковья, чего это ты ночью на метле в небе делала?

— Летала, — я посмотрела на него в недоумении.

— А ты в курсе, что над городом полеты посредством замагиченых предметов будь то метлы, стулья, тазики и прочая домашняя утварь запрещены магсоветом? — вкрадчиво спросил он. — Если бы тебя поймали просто за полет, то штраф ты бы выплачивала несколько лет. А вот за то, что ты в небе колдовала, тебе могли бы силы опечатать, понимаешь? ОПЕЧАТАТЬ! Идиотка! Ты чем думала, когда туда полезла? Тебе острых ощущений в жизни не хватает? Так я тебе обеспечу, да так что мало не покажется!

Он кричал, шипел и плевался в мою сторону еще минут десять, не давая мне вставить ни словечка. А я сидела и молча, выслушивала все, что он мне говорил, ощущая горечь во рту не только от настойки, но и от головомойки, устроенной Антоном.

— Вот скажи, чего тебя туда понесло? — он присел передо мной на корточки, и устало заглянул мне в глаза.

— Мне нужно было проветриться, — у меня в глазах стояли слезы.

— Из-за него? Что Руслан опять натворил?

— Замуж позвал, — разрыдалась я.

— А чего ты ревешь? — удивился маг.

— А он мне в любви так и не признался, — всхлипывала я на плече у Антона. — А я влюбилаааась! Вот прям сегодня как увидела его пиратом, так крышуууу и сорвалооо! А он молчит. А я так ждала, что признается. Он же так со мноооой танцевал, так приииижимал и в глааааза смотрел! Вот я и все, а он неееет!

Я несла полную чушь, выплескивая вместе со слезами и истерикой все чувства к Руслану и страх сегодняшней ночи. Антон перебрался на мой стул, усадив меня к себе на колени, и тихонько гладил по спине и голове.