Я тут же вскочил, машинально принимая боевую стойку и обнажая мачете. Гррыг заревел и сделал попытку подняться на ноги, но я оказался быстрее. Лезвие длинного боевого ножа одним махом располосовало ему бедро до кости. Нео упал на одно колено, но сдаваться не собирался. Он попытался рывком дотянуться до лежащего на полу «Грача». Не успел. Взмах мачете снес Гррыгу голову с плеч.

Косматая обезглавленная туша какое-то время еще продолжала стоять на коленях, будто и не собиралась падать, а потом все же завалилась навзничь.

Я с облегчением вздохнул и утер взмокший лоб. Уф! Запарился. Вроде бой был и скоротечным, а отнял неожиданно много сил.

«Дан, ты чего там телишься? – объявился Лёнька. – Уходи через окно! Только автоматы ниитьмовцев забрать не забудь».

Вскоре я вновь оказался среди своих. Бункер «проглотил» меня, лязгнув «челюстями» дверей. Этот скрежет напомнил, что еще ничего не окончено. Что мы по-прежнему заперты тут, как в мышеловке. Правда, пока нео не очухались, был шанс ускользнуть через стену.

– Не выйдет, – отмел мое предложение Слав. – У нас трое раненых. Их придется тащить на себе. И нас как раз трое здоровых мужиков. Руки у всех будут заняты. Драться не сможем. Значит, отбиваться от нео придется одной Алёнке.

– М-да… – Я посмотрел на девушку. У нее на лбу почему-то алел здоровый кровоподтек. Раньше его не было…

«Лёня!»

«А чего сразу я?» – мгновенно ощетинился бывший кио.

«Сам знаешь».

Кажется, не только он мог читать мои мысли, но и я его. Правда, не все. Но, что случилось с Алёнкой, я понял сразу, будто увидел собственными глазами.

…Когда Яшка открыл дверь бункера, чтобы забрать Лиса и Петровича, Алёна вознамерилась мчаться к вокзалу мне на помощь, но Лёнька подкатился ей под ноги. Девчонка споткнулась и с разбегу ударилась головой о стену…

«Она же могла себе голову расшибить», – попенял я бывшему кио.

«Ты сказал, остановить ее любым способом, – отрезал он. – В следующий раз давай более четкие инструкции».

– Богдан, – прерывистым голосом окликнула меня Алёна. Она склонилась над ниитьмовским воеводой и пыталась промокнуть тряпичным тампоном обильно струящуюся из его ран кровь. Девчонка плакала и сама не замечала этого. – Дан, подойди… Олег Петрович пришел в сознание и зовет тебя…

Я подошел, спросил взглядом у Алёны: «Как он?»

Она покачала головой. Жест, понятный без слов.

«Он умирает, – тихонько вздохнул Лёнька. – Странно, что вообще еще живой».

– Богдан… – позвал Петрович. Его голос был настолько слаб, что я скорее угадывал слова, чем слышал их.

Я опустился на колени перед воеводой. Он посмотрел на меня здоровым глазом и прошептал:

– Дан… Выведи их отсюда живыми… Хватит смертей… Ты сможешь, я знаю… Не подведи, ладно?..

Ответить я не успел. По телу Олега Петровича прошла короткая предсмертная судорога, его сердце перестало биться.

А вот Лис, напротив, не собирался помирать. Он был слаб, но полон энергии и оптимизма. И именно он заметил некую странность…

– Ребята, а вам не кажется, что курган снаружи много больше, чем этот бункер?

– Пожалуй, – согласился Яшка.

– Так, может, это помещение не единственное?

Вскоре и впрямь обнаружилась еще одна неприметная панель. Яшка поколдовал над ней, и часть стены за шкафами уехала в пол. За ней оказался зал в два раза больше нашего. Его пол наклонно уходил вниз и заканчивался еще одной широченной дверью.

В этом зале не было столов, шкафов и всякого оборудования. Зато тут стояла машина. Или танк, только без орудийной башни. В общем, солидная штука цвета хаки, с острым хищным носом, гусеницами и то ли пушечкой, то ли пулеметом по правому борту.

Краска, правда, местами облупилась и пошла трещинами, зато металлу брони было хоть бы хны. Сохранился как новенький, укрытый в бункере от разрушительных сил природы вроде дождя и ветра. А вот пушечке повезло меньше. Нет, сама-то она оказалась в порядке – по словам Яшки, смазать, подрегулировать и в бой. Зато боеприпасы не пережили два столетия.

– Порох в патронах гикнулся. Ничего, в Ниитьме восстановим, – брат Алёны любящим жестом погладил пулеметный ствол, будто девушку.

Слав тоже не скрывал своего восхищения, откровенно любуясь машиной предков:

– Великолепная штука! По виду ну чисто зверь!

«Это командно-штабная машина. Сокращенно КШМ», – с уважением произнес Лёнька.

– КШМ 2Т27,– вспомнил я запись в плане эвакуации.

«А ты откуда знаешь?» – удивился бывший кио.

– Похоже, и впрямь это она, – Яшка запрыгнул на броню, рассматривая люки.