Я машинально переступил с ноги на ногу, словно проверяя пол на твердость. Крепкий. Бетон как бетон. Даже землей не присыпан. Разве что покрыт слоем вековой пыли, вон в ней какие следы остаются. Часть из них явно принадлежала пришедшим сюда до меня мутантам. Похоже, они решили устроить в этом доме привал. Зашли, не опасаясь подвоха, и вляпались. Но во что?! Почему они начали погружаться, как в трясину, в самый обычный твердый бетонный пол?!

…Измученное лицо мутанта с червями вместо волос повернулось ко мне. Искусанные в кровь губы шевельнулись:

– Помоги… Убей…

Мой палец лег на спусковой крючок. Надо прекратить его мучения. Но выстрелить я так и не успел.

Внезапно на верхние ступеньки лестницы упал широкий луч – будто этажом выше в окошко заглянуло солнышко. Мягкий, ласковый столб света. Он падал под углом так, что в нем были видны висящие в воздухе пылинки.

Едва завидев свет, мутант с отростками на голове весь задрожал. Его прямо-таки заколдобило от ужаса.

– Беги… – захрипел он перекошенным ртом. – Беги!..

Я тоже машинально посмотрел на столб света. Он потихоньку скользил вниз по ступенькам и выглядел таким теплым и мягким, что бежать от него не хотелось. Наоборот, появилось желание подставить ему свое лицо, нежиться в мягких лучах, наслаждаться теплом и покоем.

– Добей меня и беги!..– зашелся истошным криком мутант. – Стреляй!..

Я нажал на спусковой крючок. Пули прострочили уродцу грудь. Он дернулся в последний раз и затих.

А солнечный луч тем временем добрался до торчащей из ступеньки головы. И тотчас она начала погружаться в каменный пол, словно бетон внезапно стал жидким. Голова дергалась, рот пытался что-то кричать, пока не исчез внутри ступеньки. Теперь наружу торчали лишь нос и глаза мутанта. Он явно задыхался – раздувал ноздри, дико вращал зенками, пока, наконец, они не закатились. Не знаю уж, умер бедолага или всего лишь сознание потерял.

А луч скользил дальше. И там, где он проходил, каменная трясина словно просыпалась, затягивая в себя свои жертвы.

Столб убийственного света медленно приближался ко мне.

Я попятился, уперся плечом в дверь. Ухватился за железную ручку, намереваясь открыть створку. Уж лучше вернусь обратно к Чинуку, чем сдохну здесь – медленно и страшно, как эти бедолаги.

Я рванул на себя дверь. Не тут-то было. То ли ее заклинило, то ли снаружи закрыли на засов. Как бы там ни было, бетонное болото не собиралось так просто отпускать очередную жертву.

Луч света приближался. Я уже чувствовал его предательски ласковую, манящую, но такую убийственную теплоту.

Бежать некуда. По лестнице не пройти, а на первом этаже в подъезде окон нет. Выход один – через дверь. Но она заперта наглухо.

Я взвыл и со всей силы ударил плечом в металлическую створку. Бесполезно.

Луч света накрыл меня с головой. И тотчас прочный до того бетонный пол начал медленно, но неумолимо проседать под моими ногами.

Я зарычал, как загнанный зверь, и выпустил длинную бестолковую очередь в потолок…

Несколькими днями ранее,

Кремль, полдень

– Просыпайся скорее, соня-засоня! Все самое интересное проспишь! – Кулак Кирилла со всего маху врезался мне в плечо.

– Ты чего, дурак, что ли? – укорил я брата, сел, потирая ушибленное место, и посмотрел в узкое оконце-бойницу. Светло. Кажется, день в разгаре. – Времени сколько? Полуденные склянки уже пробили?

– Что?.. Да при чем тут склянки! – Кирилл возбужденно бегал по келье, которая служила нам домом.

Мы жили тут втроем. Три брата. Я старший, мне двадцать в прошлую седмицу стукнуло. Кирилл – средний, на год младше меня. А Егор – малой еще, сорванец восьми годов от роду.

Наша матушка умерла пять лет назад от гнилой воды, а батя погиб в прошлом году, в разведрейде. Он дружинником был, и мы с братьями по его стопам пошли. У нас вообще в роду все по мужской линии – воины.

Я машинально оглядел келью. Егорки дома не было. Оно и понятно. Он уже год как в Малой дружине юнаков. Учится воинскому делу, постреленок. В Кремле с этим строго. Просто так, брюхом кверху по лавкам лежать не дадут. Каждому занятие найдется. Если ты малолетка – учись, подрастай, набирайся сил и знаний. Если взрослый, то либо в дружину иди, сражайся, не жалея себя, либо трудись мастеровым на благо Кремля. Работы непочатый край. Рук не хватает…

Вялые мысли плавно перетекли в дрему…

– Богдан! – Крепкие лапы брата встряхнули меня за грудки. – Ты опять дрыхнешь, что ли?

– Да чего случилось-то? Пожар? Нападение? Так вроде в набат не бьют.

Я отпихнул Кирилла, встал с лавки и отошел к двери, к ведру с водой. Зачерпнул ковшиком, отпил. Часть воды пролилась мимо, побежала по подбородку на шею и грудь, помогая взбодриться.

Плеснув воды в лицо, помотал головой. Спать по-прежнему хотелось зверски. Оно и понятно. Ночь я провел в дозоре на кремлевской башне.