Но, звук от ударной волны пришел не сразу. Вначале поверхность скального уступа вздыбилась, распухая и прорастая яркими красно-оранжевыми нитями. По поверхности воды хлестнул рукотворный каменный дождь из сотни тысяч тонн крепчайшего гранито-гнейса, вырванного из недр скального массива направленным взрывом. Фонтаны воды, ударившие вверх из-под основания уступа, были мгновенно сметены накрывшим их каменным потоком. Камни еще летели, когда по ногам дважды резко ударила земля, и только после этого оглушительно грохнуло. Через секунду по ушам ударил звук от второго взрыва, и наступила тишина, прерывавшаяся только ударами о воду последних валунов, взметающих фонтаны воды, напоминающие султаны от снарядов, в нескольких сотнях метров от береговой черты.

Ветер снес в сторону пыль и взрывные газы, медленно поднимающиеся вверх и образующие два классических грибовидных облака, и глазу открылись два черных резко очерченных провала в ранее монолитном теле утеса, в которые устремились бурные потоки воды. Отразившись от дальних стен рукотворных гротов, гигантские волны синхронно выплеснулись наружу, унося с собой упавшие на дно камни, поверхность воды еще какое-то время поколебалась и, наконец, успокоилась. Только в этот момент собравшиеся на смотровой площадке смогли перевести дух и начали бурно поздравлять друг друга. Скальные целики, четверть века отделявшие подземные сооружения от акватории губы, перестали существовать, рассыпавшись по дну парой веретенообразных россыпей валунов.

Из подъехавшего Уазика выбрался полковник Хозяинов, доложил Шкиперцу, что вскрытие обоих каналов-стоянок прошло штатно и без происшествий. Выслушав поздравления, он предложил оценить результаты взрывных работ изнутри.

Все расселись по машинам и, вслед за Уазиком Хозяинова, тронулись в сторону въезда на подземные уровни объекта. Проехав несколько километров по извилистым штольням, кавалькада остановилась у выезда на причал. Рабочие еще только начали устанавливать временные прожектора, и их рассеянный свет пока не мог полностью осветить гигантское сводчатое помещение, способное вместить пару футбольных полей. Ровные нитки причалов, проходящих вдоль продольных стен, терялись в дымке, которую не могла полностью рассеять вентиляция, работающая на полную мощность. Несколькими метрами ниже плескалась вода.

— Сколько же это сооружение в длину? — задумчиво проронил один из пораженных увиденным вице-адмиралов.

— Четыреста пятьдесят метров без входного узла, — не задумываясь, ответил Георгий, — два Тайфуна встанут один за другим, и еще место останется.

— Когда будете монтировать батопорты [9] ? — спросил он у Хозяинова.

— На следующей неделе, когда все закладные выставим. Потом все омонолитим, откачаем воду и займемся чистовой отделкой. Месяца через полтора сможем принять два первых изделия, потом, спустя неделю, еще два во второе сооружение.

— Отлично, — подытожил Шкиперец, — надо это дело отметить. Проводите.

Через 20 минут все руководство объекта, высокие гости и специально приглашенный Степанов, являющийся основным гарантом безукоризненного проведения сегодняшнего мероприятия, расселись за обильно заставленным столом. Еще через полтора часа, когда с официальными тостами было покончено, Хозяинов, молча выслушавший подошедшего к нему лейтенанта, поднялся из-за стола и условным жестом пригласил Георгия выйти.

Одевшись и пройдя несколько сотен метров по гулким пустым штольням, они вышли на поверхность.

— Пойдем на смотровую площадку, — предложил Хозяинов, — покажу кое-что.

Выйдя на смотровую площадку, они остановились. Далеко внизу мелко плескались о берег невысокие волны. Но главное было наверху. Вдоль небосклона протянулись три слегка расходящиеся и расширяющиеся по мере приближения к зрителям слабо мерцающие белесые полосы, напоминающие инверсионные следы реактивных самолетов, сходящиеся у горизонта в одну точку.

— Сейчас начнется, — успел подумать, понявший все Георгий, и в этот момент полосы внезапно и мощно разошлись в стороны, заполнив собой почти весь небосвод, и по глазам ударила первая вспышка радужных цветов.

Северное сияние далеко не всегда бывает цветным. Иногда это просто черно-белые, слегка колеблющиеся зарницы. Сегодня небо фонтанировало красками. Они зарождались у одного горизонта, и за доли секунды пробегали к другому, постоянно меняясь и переливаясь всеми цветами радуги. Описать словами это великолепие было нереально. Беззвучные переливы буйствующих цветов напоминали музыкальную увертюру гениального композитора, исполняемую гигантским и бесконечно слаженным коллективом виртуозов. Георгий зачарованно смотрел на эту феерию, подобной которой он не видел уже 20 лет, не чувствуя пощипывающего щеки мороза.

— Спасибо Володя, — прошептал он, когда буйство цветов пошло на убыль, вновь собираясь в три утягивающиеся за горизонт белесых хвоста. — Ради одного этого стоило сюда еще раз прилететь.

Представление закончилось, и они пошли обратно.

— Готовься примерять лампасы, сказал Георгий Хозяинову, когда они вернулись под железобетонные своды. Шкиперец уже намекнул, что староват ты для полковника. Вернувшись в Москву, он будет писать на тебя представление к генеральскому званию, а я прослежу, чтобы оно недолго путешествовало по инстанциям.