Нулевой меридиан проходит через Тему

В книге популярно рассказано о социальных, экономических и культурных проблемах, стоящих перед Республикой Ганой, ярко показаны народные обычаи, культура, быт и исторические традиции народов и племен Ганы.

Мы улетали в Аккру — столицу Ганы.

Эта наша первая поездка в Африку была очень интересной. В Гане мы прожили два года и близко узнали ее. С тех пор в стране произошло немало перемен, но образ жизни ганцев в основном остался прежним.

Путь в Аккру ив Праги через Лондон — не самый короткий, но логика авиационных компаний бывает иногда довольно странной. Она и завела нас в столицу Великобритании. Позже, в Гане, мы убедились, что наш маршрут никого не удивлял. Когда страна была британской колонией, вся ее связь с внешним миром осуществлялась через Лондон; до сих пор все международные телефонные линии Ганы ведут в столицу бывшей Британской империи. Если кто-нибудь, например, захочет поговорить из Аккры со своим приятелем, живущим в Абиджане, столице соседнего государства — Берега Слоновой Кости, то его голос по телефонным проводам перенесется сначала в Лондон, а затем уже вернется в Африку.

Хотя мы пробыли в Лондоне и немного времени, наши хозяева все же нашли возможность пригласить нас в Гринвич. Там есть две достопримечательности. Первая и особенно важная — обсерватория, по имени которой назван нулевой меридиан. Проходя от одного полюса до другого, он пересекает Гринвич, и весь мир определяет по нему свое время. Правда, нулевой меридиан — линия воображаемая, но в Гринвиче он воплощен в камне.

Другая достопримечательность — клипер «Кати Сарк». Он стал знаменитым во время расцвета торговли со странами Британской империи. Клипер доставлял из Австралии в Англию шерсть, из Индии — чай. Он особенно прославился в конце прошлого века. Сейчас клипер безнадежно устарел, но англичане по-прежнему его любят, быть может именно потому, что он напоминает старые добрые времена, когда не только этот парусник, но вместе с ним и владычица морей — Британия находилась во всем блеске своей славы. Приверженцы былых порядков с обожанием смотрят на недвижимый клипер, не осознавая, что ныне он всего лишь символ.

Я знала, что в независимой Гане уже не столкнусь с порядками, характерными для времен «Кати Сарк», и поэтому, признаюсь, нулевой меридиан интересовал меня больше. Если бы я двинулась вдоль этой линии к югу, то достигла бы цели своего путешествия — Ганы, оказавшись совсем рядом с ее столицей.

В 1874 году, в период наибольшей известности «Кати Сарк», Гану, которая была тогда британской колонией и называлась Золотым Берегом, посетил английский журналист Г. А. Гент». В одном из своих репортажей он написал, что в десяти милях от Прампрама — местечка восточнее Аккры — в море находится скала, расположенная точно на нулевом меридиане. Поэтому ее называют Гринвичской.

В Лондоне я решила, что обязательно побываю на этой скале со своей шестилетней дочкой Евой и скажу ей:

— Вот здесь мы стоим точно на том же меридиане, что и в Гринвиче, только на тысячи миль южнее.

Но в Гане я не нашла Гринвичской скалы. Ее там нет. Теперь здесь раскинулся новый город Тема и его порт — самый крупный искусственный порт Африканского континента.

И это была далеко не единственная перемена, происшедшая в Гане. Я убедилась., что ве случайно в наши дни разделительный меридиан проходит не через одинокую скалу, а через новый морской порт, и решила написать книгу о жизни Ганы. В ней хотя бы в общих чертах мне хотелось рассказать о том, как случилось, что сегодня нулевой меридиан проходит через Тему.

— Мама, мам, проснись. Слышишь, проснись!

Было еще рано. Вчера вечером я строго-настрого наказала Еве, чтобы она не будила меня, если проснется раньше. И почему, собственно, мои слова должны потерять силу лишь оттого, что мы сидим в самолете, который летит на высоте пяти тысяч метров прямо на тог — в Аккру? Я сладко спала в мягком сиденье с низко откинутой спинкой и уже открыла было рот, чтобы сказать пару строгих слон дочке, которая не дала мне поспать до завтрака, но она вовремя крикнула:

— Мама, посмотри скорей в окно! Под нами песок. Это. наверное, Сахара!

Я не успела рассердиться. Итак, мы уже над Сахарой! Спасибо, Ева, что ты не дала мне проспать такое зрелище! Сон мгновенно улетучился, и я склонилась к окошку, чтобы впервые в жизни взглянуть на пустыню. Именно такой я и представляла себе Сахару — бесконечные холмы светловато-желтого песка. Они, видимо, довольно высоки, если даже отсюда видны так явственно. Я представила себе караван верблюдов, шагающих по песчаным холмам, и до самого горизонта простирающийся песок. Ничего, кроме песка. Такой я видела Сахару в кино, такой вижу ее и сейчас.

Песчаное море застыло под нами. Неподвижные волны катятся в бесконечность, и однообразное это зрелище мне кажется слишком долгим; оно уже не захватывает меня. Неожиданно я поняла, что внизу что-то изменилось. Море превратилось в горы, в высокие отвесные скалы, на которых торчат развалины средневековых крепостей. Что это? Сразу же приходит на ум мысль о «фата моргане», ведь мы продолжаем лететь нал пустыней Сахарой. Но поверить в это трудно — развалины так реальны и так пластичны. И еще труднее понять, что блестящие длинные ленты, извивающиеся между скалами, — это не реки, а обычный песок, отражающий солнечные блики.

Сахара бесконечна, даже если ее преодолевать не на верблюде, а с помощью современного скоростного лайнера. Шел час за часом, а она все еще проплывала у нас под крылом. Осознавая темп движения, понимаешь, эта пустыня, действительно, не такой уж маленький кусочек планеты. Вот видишь, Ева, могла бы ты меня и не будить — все равно я бы увидела Сахару.

Для меня она была бесконечной еще и потому, что, несмотря на все старания, мне так и не удалось заметить, где она кончилась. Там, внизу, этот переход вначале обозначился одинокими кустарниками, затем растительность стала гуще. И, хотя вся она, высушена и покрыта слоем песка, все же — это переход к живой природе. Постепенно пустыня сменила краски — начался буш.