Через неделю, когда Раймунд уже начинал зевать от безделья и выпитого со своими подручными вина, к нему явился Жерар де Жеберрон и сказал:

— Орден договорился о вашей встрече с патриархом. Завтра в два часа пополуночи в церкви Святого Петра его святейшество Рауль де Домфрон будет говорить с вами.

— Вы будете присутствовать при этом? — спросил Раймунд.

В одной руке он держал кубок, в другой — гроздь винограда.

— Безусловно, — ответил маршал. — Король Иерусалима Фульк Анжуйский и магистр ордена Раймон де Пюи, которых я представляю, являются гарантами удачного исхода этой встречи.

В длинных плащах с капюшонами, чтобы остаться незамеченными, при мечах, они шли по ночной Антиохии. Лунный свет густо растекся по широким улицам и кривым улочкам, ведущим вверх, и застыл на них холодным серебром. Фиолетовые тени преследовали полуночников за их спинами, точно коварные ассасины [13] , вооруженные неизменными ножами.

Затем показался сумрачный и тяжеловесный собор Святого Петра. Он был восстановлен еще первыми крестоносцами в начале века. Ведь когда-то, до нашествия сарацин, Антиохия была культурнейшим христианским центром, и лишь потом ее святыни подверглись поруганию арабами.

Перед маршалом госпитальеров и Раймундом открылись тяжелые ворота. Оставив спутников за спиной, на карауле, они вошли в храм.

Двое рыцарей шагали к алтарю, и звук их шагов гулко отдавался под сводами собора. Горели свечи. У алтаря стоял высокий коренастый мужчина, широкоплечий, с лицом сурового воина.

«Ему и впрямь куда больше подошли бы меч и шпоры, чем сутана», — улыбнулся про себя Раймунд.

— Его преосвященство патриарх Антиохии Рауль де Домфрон. Граф Раймунд де Пуатье, — представил друг другу — священника и мирянина маршал госпитальеров. Он облегченно выдохнул. — Долгожданная встреча, да благословит ее Господь, состоялась.

Патриарх молча протянул руку вошедшим, и каждый с почтением поцеловал ее.

— У вас и впрямь королевская внешность, — разглядывая лицо молодого человека, суровым голосом произнес Рауль де Домфрон. — А потому хочется верить, что в этой груди бьется благороднейшее сердце.

— Никогда не сомневался в этом, — откликнулся молодой аквитанец.

Формальная беседа завершилась быстро. Время воспользоваться советом короля Иерусалима настало еще скорее, чем думал Раймунд Пуатьерский.

На заданный вопрос, в полумраке, под тяжелым взглядом патриарха, он сказал:

— При маршале госпитальеров рыцаре Жераре де Жеберроне и перед Богом клянусь вам, ваше преосвященство, что в случае успеха я обещаю вам равное положение с князем Антиохии. Даю вам слово рыцаря. В это звание меня посвятил покойный король Англии Генрих Первый, прозванный Грамотеем.

— Целуйте распятие, рыцарь, — патриарх протянул ему массивный серебряный крест.

Раймунд выполнил и эту формальность, походившую на тайный ритуал. Все это было для него тем удивительнее, что происходило на Святой земле, спустя всего два месяца после его затянувшейся зимней спячки на берегах Альбиона.

— Вы исполнили то, что должны были исполнить, — сказал патриарх. — Теперь дело за мной. Уже завтра княжна Алиса узнает, что в Антиохию прибыл знатный рыцарь, благородный аристократ, молодой красавец. Она узнает, что он проделал этот путь из-за нее с намерением жениться на ней.

— На княжне Алисе?! — Раймунд даже отступил. — Но, позвольте, ваше преосвященство, мы так не договаривались. — Он обернулся на госпитальера. — Это еще одно ваше блюдо?! Вы говорили мне о дочери княжны — о юной принцессе Констанции! Жениться на ее мамаше я не обещал! Как вас понимать, де Жеберрон? Я ведь только что дал слово…

Патриарх Антиохии и маршал госпитальеров со знанием дела переглянулись.

— Вы горячи, это хорошо, — улыбнулся Рауль де Домфрон. — Но не будьте горячи излишне, когда вскоре познакомитесь с юной принцессой Констанцией, — она еще слишком юна и невинна для такой прыти. Вы можете напугать ее, а этого делать не стоит.

Раймунд Пуатьерский нетерпеливо развел руками:

— Скажите же мне, уважаемые сеньоры, в чем все-таки дело? Ваши тайны так же темны, как и углы в этом храме, — он обвел рукой вокруг себя. — Я хочу знать все, и немедленно.

Патриарх вздохнул и, с улыбкой взяв один из подсвечников, прошел к дальнему углу. Там он поднял руку, и Раймунд сразу разглядел в нише статую Богоматери со сложенными на груди руками и полусклоненной головой.

— Так вам видно, граф? — спросил Рауль де Домфрон.

— Если так, то, пожалуй, да, — откликнулся молодой аквитанец.

— Ну и слава Вседержителю, — кивнул патриарх. Он вернулся к двум собеседникам. — Если вы не будете торопиться, граф, я освещу для вас не только ниши, но и самые крохотные щелки меж кирпичей, из которых мы трудолюбиво и смиренно уже очень скоро сложим наше дело.