А мы расскажем. Дело в том, что заработал он его ну совершенно не романтическим способом: на поставках в русскую армию во время Крымской войны. Сапоги оказывались с картонными подметками, шинели разлезались в руках, крупу можно было сразу выбрасывать. Но зато хорошо хрустело в карманах у самого Шлимана и у тех военных чиновников, которые принимали его поставки. Шлиман был не жадный, делился охотно, и это сделало его аферы долговечными: слишком много людей были в них прямо заинтересованы.

Транссиб. Первый поезд пришел в Иркутск.

На строительстве железных дорог обогащались безумно, но и Россия с невероятной скоростью покрывалась сетью стальных магистралей

Такая вот история, тоже в своем роде назидательная. И вот что интересно: при всем феерическом воровстве поставщиков времен Крымской войны история не сохранила памяти о каком-нибудь поставщике Иванове или ворюге Петрове.

Вопрос, как принято говорить, философский: а сохранилась бы память о ворюге-поставщике Шлимане, если бы он впоследствии не «нашел» Трою? Которая, как выясняется, тоже не совсем Троя.

Можно ли простить энергичному исследователю его «первородный грех»? Нравственно ли развивать науку на деньги, заработанные на лжи, обмане, в конечном счете крови наших солдат?

У вас, читатель, есть ответы на эти вопросы?

Везде и во все времена дельцы, бизнесмены — не самые доверчивые люди. Обмануть их можно. Но трудно. Владелец любого капитала или быстро научится распознавать нечестного человека, или этого капитала лишится. Третьего не дано.

Но вот в России бывало и такое... «Купил » один купец колокольню в Москве. Как? А очень просто. Прибыл он то ли из Самары, то ли из Астрахани...

Неважно откуда. Походил по Москве. И приглянунулась ему колокольня. Ходит купец, прикидывает — как бы ему колокольню эту купить. А к нему подходит человек: что, купец, понравилась тебе башня? Слово за слово и говорит новый знакомый: башня это моя, но мне она вроде и не очень нужна, могу продать.

В ближайшем же трактире сговорились о цене, и стал купец «счастливым обладателем» колокольни Ивана Великого в Кремле. Напомню: вести дела в трактирах, заключать устные сделки на крупные суммы было самой обычной деловой практикой. Вместо нотариата служило использование гербовой бумаги. Самая дорогая стоила 10 рублей за лист. Красивая была бумага, с яркими водяными знаками, снежно-белая, с червонно-багровыми государственными гербами, с золотым обрезом по краю.

На этой бумаге принято было заключать сделки на любые суммы — все они признавались законными. Печати, естественно, не ставились. Зачем? Бумага-то не простая, гербовая. Выпили по случаю заключения сделки. Как же по такому случаю не выпить и не поесть?! В общем и целом — идиллия.

Это на другой день, когда счастливый «владелец» колокольни пришел вступать во владение, было много веселого шума и крика. Самому же купчине было, конечно, не до смеха. Имя купца называют то Акинфиев, то Ануфриев. Как и город, из которого он прибыл в Москву. И сумму, в которую обошлась колокольня: то 5 тысяч рублей, то 10, а то даже 20 тысяч.

Самое же невероятное в этой истории, что все в ней — чистая правда.

Вездесущие газетчики много писали былей и небылиц об аналогичных историях, похожих махинациях с «элитной недвижимостью» в русских столицах.

«Продавали» и Марсово поле в Петербурге... И дом генерал-губернатора (нынешнее место работы мэра Москвы — Тверская, 13) в Москве... Странно, что ни разу не продали Зимнего дворца и Московского Кремля, Это единственная «недоработка» «черных риэлтеров».

Колокольню Ивана Великого покупал Ануфриев из Самары. Марсово поле — Акинфиев из Арзамаса. Особняк генерал-губернатора — некий Фролов из Екатеринбурга. Купец II гильдии, между прочим! Предприниматель с многотысячными оборотами.

Ф. Алексеев «Колокольня Ивана Великого».

Начало XIX в. Трудно проверить, но были времена, когда строить выше этой колокольни в Москве было запрещено. Кто сомневается в мудрости наших предков, советую проехать, например, в Москве на Воробьевы горы, точнее, па улицу Мосфильмовская осмотреть последние высотные шедевры столичного зодчества

Что удивительно, все покупатели и помыслить не могли, что их новый знакомый — просто жулик. Называет себя человек купцом? Значит, купец. Говорит, что владеет этим зданием? На кресте поклялся? Значит, владеет. Оказавшись обманутыми, бедолаги искренне не понимали: как же так?! Им казалось невероятным, что взрослый приличного вида мужчина, православный, да еще столичный, мог вот так нагло врать среди белого дня.

Вывод может быть только один: эти люди и сами не обманывали, и их никогда не подставляли таким наглым образом. Они были решительно не готовы к подобному «лохотрону», потому и попадались на совершенно анекдотические уловки.

Что немаловажно: никогда за всю историю Европы никто не ухитрился всучить приехавшему из глуши графства Норфолк коммерсанту ни Вестминстерского аббатства, ни Лондонского моста, ни крепости-тюрьмы Тауэр.

И во Франции не замечено, чтобы провинциальный купец из Бретани прикупил по дешевке сады Тюильри или Малый Трианон в Версале.