Занятый этими и другими невеселыми мыслями, я автоматически довел машину до фермы и заехал во двор, где едва не врезался в припаркованный возле дома большой «мерседес».

Я вылез из своей машины одновременно с водителем «мерседеса» и узнал в долговязом мужчине Фаллона, американца, на которого указал мне в баре Найджел.

— Мистер Уил? — обратился ко мне Фаллон.

— Вы не ошиблись, — сказал я.

— Я понимаю, что выбрал не совсем подходящее время для визита, — продолжал американец, — но меня поджимает время. Моя фамилия Фаллон.

Он протянул мне свою тонкую и твердую, как у скелета, руку, и я машинально пожал ее, спросив в свою очередь, чем могу быть ему полезен.

— Я прошу вас уделить мне всего несколько минут, — сказал он, как ни странно, без явного американского акцента.

— Может быть, нам удобнее будет побеседовать в доме? — предложил я.

Фаллон достал из «мерседеса» портфель и проследовал за мной в комнату Боба, где я предложил ему сесть в кресло, а сам молча уселся напротив.

Он нервно кашлянул, явно не зная, с чего лучше начать, но я не торопился прийти ему на помощь. Он снова прочистил горло и, наконец, сказал:

— Я отдаю себе отчет, что наступаю вам на больную мозоль, мистер Уил, но мне очень хотелось бы взглянуть на принадлежащий вам золотой поднос.

— Боюсь, что это совершенно невозможно, — невозмутимо произнес я.

— Надеюсь, вы его не продали? — с тревогой в глазах спросил он.

— Поднос находится в полиции, — сухо сказал я.

— Слава Богу, — вздохнул с облегчением Фаллон, несколько расслабившись, и полез в портфель, откуда извлек пачку фотоснимков.

— Не могли бы вы как-то прокомментировать эти фотографии, — попросил он, протягивая мне пачку.

Фотографии были выполнены профессионалом: я понял это, лишь только бросил взгляд на четкие блестящие снимки. На них под разными углами был запечатлен мой золотой поднос, а также отдельные его фрагменты, в частности, изящное обрамление в виде виноградных листьев.

— Посмотрите и эти, — протянул мне Фаллон новую пачку снимков размером 8x10 дюймов, на этот раз цветных и не столь четких, но зато более впечатляющих..

— Где вы их взяли? — взглянул я на Фаллона.

— Это имеет какое-то значение?

— Полагаю, что для полиции может иметь, — резко ответил я. —Этот поднос фигурировал в деле об убийстве, и полицию наверняка заинтересует, откуда у вас эти фотографии.

 Но это ведь не ваш поднос, — заметил Фаллон.

— А чей же? — ехидно прищурился я.

— Это мой поднос, — любезно улыбнулся Фаллон.

— Послушайте, не рассказывайте мне сказки, — начал терять терпение я. — Этим подносом наша семья пользовалась, не менее полутора столетий, и мне совершенно-непонятно, какие у вас могут быть на него претензии, черт подери.

— Мы говорим о разных вещах, — замахал он руками. — Эти снимки сделаны с подноса, принадлежащего мне. Он хранится в бронированном сейфе. Я приехал к вам, чтобы выяснить, насколько оба предмета похожи, и вы дали совершенно определенный ответ На незаданный вопрос. Благодарю вас.

Я снова посмотрел на фотографии, чувствуя себя идиотом., Поднос чертовски походил на тот, который я видел много раз в этом доме, но являлся ли он точным повторением моего, я с полной уверенностью сказать не мог. В последний раз я мельком видел свой поднос в минувшую субботу, когда мне его показал Дейв Гусан, но до этого я довольно длительное время его не видел. Фактически, я не рассматривал его толком с самого детства.

— Они действительно похожи как две капли воды? — спросил Фаллон.

Я объяснил, .что затрудняюсь ответить категорически, и он понимающе кивнул.

— Может быть, вы все-таки подумаете насчет продажи мне вашей реликвии? — с надеждой еще раз спросил он. — Я вам заплачу хорошую цену.

— Нет, я не могу с ним расстаться, — твердо отвечал я. — Он мне не принадлежит.

— Как? Разве не вы единственный наследник? — веки» нул брови Фаллон.

— Это так, но формально я пока не вступил в права наследования. Нужно ждать, пока завещание брата вступит в законную силу. — Я не стал говорить Фаллону, что и Маунт советовал мне продать этот проклятый поднос. Мне хотелось подольше поиграть с Фаллоном, чтобы выяснить его подлинные намерения. Кроме того, я ни на секунду не забывал, что из-за этого подноса погиб мой брат.

— Понимаю, — нервно побарабанил пальцами по подлокотнику Фаллон. — Однако рано или поздно полиция отдаст его вам, не так ли?

— Полагаю, что да, — неопределенно сказал я.

— Мистер Уил, могу я просить вас позволить мне осмотреть и сфотографировать ваш поднос? Вам не нужно будет для этого даже выходить из дома, у меня с собой чудесная камера.

— Не вижу причин для этого, — ухмыльнулся я в ответ.

Улыбка тотчас же исчезла и лица американца, лицо его помрачнело, и он с иронией в голосе произнес: