— Его швыряли как попало четыреста лет, — заметил я. — Но рисунок на тыльной части защищен, и рентген даст нам четкий снимок.

— Я постараюсь сделать это как можно скорее, — пообещал Фаллон. — Вы внесли свой вклад в экспедицию, — с улыбкой сказал он. — Мы вряд ли бы до этого додумались.

— Вы непременно сами сделали бы такое же открытие, — заверил его я. — Не добившись ответа от криптографа, вы наверняка заинтересовались бы, что скрыто под бронзово-золотой накладкой. Не понимаю, почему сыновья Виверо не занялись этим.

Обе ветви этой семьи приняли зеркала за подносы, — задумчиво произнес Холстед. — На смутный намек Виверо они не обратили внимания. Историю же о китайских зеркалах они, вероятно, слышали в детстве и ничего толком в ней не поняли.

— Возможно, — согласился с ним Фаллон. — К тому же вражда между братьями зашла слишком далеко, так что они оставили подарки отца без должного внимания. Испанское семейство утратило, свое зеркало, а в мексиканском оно послужило основой легенды. — Он по-хозяйски положил руки на свою драгоценность: — Но теперь оба зеркала у нас, и это меняет все дело.

Оглядываясь назад, я думаю, что примерно с этого времени Фаллон и начал сдавать. Однажды он уехал в Мехико, а вернулся оттуда злой и подавленный и с того дня впал в молчаливую задумчивость. Я решил, что миллионер может быть расстроен падением курса акций на бирже или чем-то еще в этом роде, и не придал этому значения. В конце концов, все это не мешало ему с дьявольской энергией заниматься подготовкой экспедиции в Уаксуанок..

Однажды Фаллон пригласил меня в свой кабинет.

— Хочу познакомить вас с Пэтом Харрисом, — сказал он. — Я одолжил его на время у одной из нефтяных компаний, в которой имею свою долю акций. Он сейчас занимается Нишеми. Как видите, я держу свое слово.

Я с интересом взглянул на Харриса: это был внешне самый заурядный человек. Среднего роста и телосложения, в неброском костюме, он являл собой образец среднестатистического мужчины со средними умственными способностями.

— Рад с вами познакомиться, — протянул он мне руку. Голос у Пэта тоже оказался бесцветным.

— Расскажите мистеру Уилу, — попросил его Фаллон, — что вам уже удалось узнать.

Харрис вздохнул и сцепил пальцы на своем небольшом животике.

— Виктор Нишеми — самый обыкновенный мелкий мошенник, ровным счетом ничего выдающегося из себя не представлял. В юности он побывал-в исправительном учреждении, потом отбывал срок за мелкое хулиганство. Но за последние четыре года полиция ни разу не задерживала его. Судя по полицейскому досье, он чист как стеклышко. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Это всего лишь официальная версия, — сказал я. — А как обстоят дела на самом деле?

Харрис посмотрел на меня с одобрением.

— На самом деле все обстоит иначе. Какое-то время Нишеми был охранником букмекера, потом стал собирать дань с проституток. Это своего рода рост в его преступной карьере. Но вот он вдруг отправляется в Англию, и там его убивают. Виктора Нишеми не стало.

— И это все? — спросил я.

— Не торопитесь с выводами, — заметил Фаллон.

Харрис сел поудобнее в кресле и продолжал:

— Когда имеешь дело с типами, подобными. Нишеми, — назидательно изрек он, — следует иметь в виду одно важное обстоятельство, а именно: у всех них есть друзья. Обратите внимание на его биографию! Сперва школа для малолетних преступников, затем тюрьма за мелкие правонарушения, И вдруг, четыре года назад, Нишеми как бы притих. Он остался мелким преступником, но перестал влипать в неприятные истории и попадаться в лапы полиции. Что из этого следует? А то, что Виктор Нишеми, хулиган и сутенер, обзавелся могущественными покровителями.

— И что же это за люди? — вскинул брови я.

— Вы англичанин, мистер Уил, и вам не доводилось сталкиваться с проблемами, с которыми мы ежедневно сталкиваемся у себя в Штатах. Возможно, то, что я вам скажу, покажется вам неправдоподобным, так что вы уж поверьте мне на слово. О’кей?

— После знакомства с мистером Фаллоном меня уже вряд ли что-либо удивит, — улыбнулся я.

— Вот и замечательно! Скажите, вы можете описать оружие, из которого был убит ваш брат?

— Его убили из обреза, — коротко сказал я.